|
|
Аркадий Aгашкин: «Труба зовет»
«К нам едет Аркадий Агашкин!»В ноябре 2005 года в местной черновицкой прессе появились новостные заметки с таким вот волнующим заголовком: «К нам едет Аркадий Агашкин!». Еще бы! Город ждал в гости не просто замечательного музыканта, который должен к тому же приехать из дальнего зарубежья, Черновцы ожидали своего земляка! Его называют «еврейским Луи Армстронгом», и «золотой трубой Израиля». Так писала пресса в нетерпении и волнении. «...музыкант родился и вырос в Черновцах. Своими корнями он всегда гордился. Украинские и еврейские мотивы органично вплетаются в его музыкальные произведения и импровизации. Авраам Фельдер (Агашкин) родился в 1947 году, семья жила в Черновцах на улице Седова. С семи лет начал играть на аккордеоне, через несколько лет освоил трубу, которая стала его жизнью и судьбой. В Черновцах же, в знаменитой „Шепетовке“, и родилось прозвище „Агашкин“, ставшее впоследствии сценическим именем, известным во всем мире...» Итак, Черновцы с нетерпением ждут в гости Агашкина и его коллег. Это настоящая музыка, понятная тысячам людей и виртуозно исполняемая. В 1956 году, на заре хрущевской «оттепели», когда слово «джаз» понемногу переставало быть ругательным, при черновицком университете был создан первый в городе джазовый коллектив, игравший композиции в стиле биг-бенд. Там и начал свою карьеру молодой Абраша Фельдер. Как музыкант, он формировался в родных Черновцах, затем в Кишиневе, как ведущий трубач известного оркестра Шико Аранова «Букурия» После репатриации в Израиль создал свой джазовый оркестр, и по сей день не порывает творческих связей со странами бывшего Союза. Позвала муза— Аркадий, расскажите нам о вашем детстве, о первых шагах в музыке... Я знаю, что дед у вас играл на скрипке, затем дома появился аккордеон. Но труба все вытеснила и стала вашим первым и любимым инструментом на всю жизнь. Кто был вашим первым учителем? — Начнем с того, что в садик я не ходил, это было в наших семьях как-то не принято, отдавать детей в садик. Многочисленные тети, бабушки... Было кому за нами ухаживать. Когда пошел в школу, оказалось что у многих моих сверстников есть аккордеоны, а чем наш Абрашка хуже? Купили аккордеон и мне. На базаре, 120 басов. Громадина! Как моя мама за мной его таскала, это до сих пор для меня загадка. Мою дорогую маму звали Соня. Люблю это имя, оно мне дорого, кстати, и тещу мою тоже звали Соня. Ефим Абрамович Зельтерман был моим первым учителем по аккордеону. У него было много успешных учеников в городе. Поначалу заниматься музыкой было тоскливо. На улице твои друзья бегают с мячом, доносятся радостные возгласы, а ты зубришь гаммы... Меня даже привязывали к стулу, чтобы не сбежал. Но потом как-то привык, начал играть на елках, стал зарабатывать, там дадут трояк, тут пятирик. Начал уже гордиться, что у меня появились собственные деньги. Ну а потом, как рассказывает обо мне мой друг, коллега и земляк Алекс Ройзман, меня стала пленять труба. И духовой оркестр. Отец не спорил, пошел на базар и купил мне педальную трубу. Что тебе о ней сказать, инструмент «высшего пилотажа» киевского завода, где выпускались унитазы и кастрюли. Впрочем, качество кларнетов, тромбонов, туб и других инструментов, было тогда на таком же уровне. Ради интереса сравню. Расскажу, что в Европе уже в 1800 годах выпускались помповые трубы, и они имели довольно приличный уровень звучания. Моим учителем по трубе стал Федя Лозовский. Он работал в оркестре кинотеатра на трубе, и в том же оркестре играл мой учитель по аккордеону. На трубе я продвигался быстро, так как знал нотную грамоту. Аккордеон я не бросил, а продолжал учиться у очень серьезного, профессионального музыканта Ирины Израилевны. Ее семья приехала в Черновцы из Эстонии, и затем они снова уехали на родину. Как-то нам довелось поехать с коллективом в Таллинн. Это было в конце 80 годов. Ко мне подходит там молодой человек и представляется. Оказывается, он сын той, теперь пожилой преподавательницы. Они с мужем увидели афишу в газете, и прислала сына выразить мне свое почтение. Ходят байки, что я все время подпиливал мундштуки, чтобы извлекать высокие звуки. Это правда... Наш руководитель оркестра, уже университетского, Леня Косяченко, открыл мне и Толе Евдокименко, как эти мундштуки подпиливать. Откуда он знал, не пойму. Брали напильник, потом на асфальте пилили. И ведь это надо было точно угадать, чтобы не переточить! Иначе тогда мундштук остается только выкинуть. Дорога к джазу— В то время было модно, обходя классическую музыку, начинать играть популярные эстрадные песни и пьесы, традиционный джаз. А классика, говорили в наших кругах, это скучно. Все эти гаммы, этюды, длинные звуки... У нас была отдушина биг-бенд университета, там играли Дюка Эллингтона, Каунта Бэйси, Гленна Миллера, Бенни Гутмена и многое другое, что захватывало дух от восторга! Затем появился в моей жизни Ян Табачник, к слову, с нами он играл на трубе. Вот с ним мы сделали Диксиленд. Домоуправление нас приютило, дали хорошую комнату для репетиций. Играли по улицам. У нас был и свой банджист Слава Литвиненко, сегодня он живет в Питере и работает с Александром Розенбаумом. Йоси Вайцман играл на тромбоне, Эдик Зельцер на кларнете. А еще Марик Кушнир и Миша Кремер.Пожалуй, это и есть мои первые шаги в джазе. — А как, на ваш взгляд, развивается искусство джаза в нашей стране Израиле? И на каком уровне это было в 70-х годах в СССР? — Когда я приехал в Израиль в 1976 году, вместе со мной раньше или позже приехало немного джазовых музыкантов из бывшего Союза, кроме этого, тут уже были, я бы их назвал, основоположники израильского джаза. Прежде всего, это саксофонист аранжировщик Мэл Келлер. В Иерусалиме затем появился клуб «Паргот», который и сегодня существует. Это джазовые вечера, которые организовал Ариель Каминский. Когда я приехал, мой друг Миша Мармар в одной познавательной поездке по стране решил мне показать музыкальные магазины. Так мы оказались в магазине «Халилит» в Яффо. Там у меня состоялась важная для меня встреча с Каминским. Для меня, можно сказать, она оказалась исторической. Миша Мармар уже жил несколько лет в Израиле и неплохо говорил на иврите. Сначала я все-таки был сконфужен, хотя и был переводчик Миша, но вдруг оказывается, что Каминский знает и идиш, ну тогда общение стало более динамичным. Он мне очень помог вначале. Духовиков играющих джаз в стране было немного. Звезда израильского джаза саксофонист Роман Куцман тогда уехал в Штаты. С трубой у меня была проблема, мой «Velklang» мне не дали вывезти. Разрешение мы брали во Львове, а там сказали, что труба имеет ценность. Что делать? Пошел в магазин и купил ленинградскую трубу. Как говорится, без комментариев... На этой трубе, вернее, этой трубой, можно было играть, пожалуй, только в хоккей. Когда я начал играть с Мишей Мармаром в его ансамбле, один из музыкантов ансамбля подарил мне английский «Selmer». На этом инструменте уже можно было играть! Мундштук у меня был, кстати, я играю с ним до сих пор. Сделал из него несколько копий из тех, что я сам вытачивал. В джаз-клубе встретили меня тепло. Там играли рижане: Витя Фонарев — басист, Наум Перефоркович на клавишах, Давид Житловский на саксофоне, и конечно Каминский. Меня приняли тепло. К слову, в Израиле было несколько трубачей игравших джаз, но они приезжали по контракту поработать из других стран, на некоторое время, и уезжали. Конечно, это было для ансамбля неудобно. Ребятам понравился мой регистр, звук. Мне было только 29 лет, все это дело было до моей автокатастрофы... Мы много работали в разных местах, записывали в студии инструментальную музыку. Подытоживая, не могу сказать, что джаз в Израиль привезли выходцы из союза, мы его только дополнили. Ну а в 90-х годах — это уже другая история. Много времени занимала интересная работа с Мэлом Келлером. Вот фамилии музыкантов этого, уже можно сказать, легендарного секстета: Мэл Келлер — кларнет, саксофон-тенор, Мортон Кам — кларнет, саксофон-альт, Тэдди Клинг — контрабас, Джерри Гарбаль — ударные инструменты, Рами Левин — фортепиано, ну и я на трубе. Даже затрудняюсь сказать, какая из работ тогда была основной для меня. Было много концертов, студийных записей, выступлений на радио, в передаче «Первые аплодисменты», ее выпускали раз в неделю. Живой эфир. И записи делали «живьем», не было, как сейчас, что можно остановить и начать с определенной цифры. А потом смонтировать. Надо было хорошо играть, без ошибок. — Только недавно я закончил очерк о военном дирижере Анатолии Борисовиче Мухамеджане, начальнике и главном дирижере Центрального оркестра министерства обороны России в 1985–1994 годах. В 70-х, будучи в лейтенантских погонах, он командовал оркестром штаба Прикарпатского военного округа и недавно вспоминал, когда мы готовили о нем очерк. — Знаешь, Борис, самые «продвинутые» музыканты на моей памяти были из Черновцов. Не в обиду всем другим музыкантам различных городов Украины. Даже не пойму, откуда у них такой талант был, такая музыкальность! Ты спрашиваешь о Мише Мармаре, близком друге Аркадия Агашкина. Расскажу такую вот историю. Сверхсрочники получали у нас небольшие оклады, надо было семью тянуть. Мы, руководство оркестра, шли им навстречу и закрывали глаза на то, что они подрабатывали. Кто-то работал по совместительству в оперном или симфоническом оркестре, а кто-то на свадьбах. Приходят как-то ко мне несколько музыкантов и просят отпустить Мишу Мармара, в их составе заболел аккордеонист. Говорю: «Солдат, не положено!» Но, уговорили они меня. А утром рассказывают, что Миша всю свадьбу «раздел»! Как начал бегать пальцами по инструменту и еще и петь, так здорово. Такого они еще не слышали и не видели, все ошалели, пошел заказ за заказом! Вот такой у Агашкина был друг талантливый. А с Агашкиным я познакомился случайно. Был в командировке в Черновцах и именно тогда, когда Миша Мармар уезжал на землю Обетованную. Я оказался в их компании. Были еще Фима Шехтер, барабанщик Марик Кушнир. Записи Агашкина я слышал не раз, потрясающий трубач, какие верха у него и все чисто! Импровизации на уровне мировых стандартов! А еще из Черновцов у нас проходили службу композитор Гамма Скупински, руководитель ансамбля «Червона Рута», Володя Таперечкин, руководитель «Смерички». Братья Иван и Володя Станишевские — музыканты Центрального оркестра министерства обороны России, Роман Рафальсон — солист симфонического оркестра в Уфе. Все они друзья Аркадия. Замечательные ребята, талантливые, умные, яркие. Да что я тебе рассказываю, ты о них писал! Рассказ не с начала, с концаАркадий Агашкин упомянул в числе тех, с кем начинал, Алекса Ройзмана. Что ж, ему слово. Ныне он мой коллега, преподаватель класса трубы консерватории Петах-Тиквы, член экзаменационной комиссии министерства образования Израиля по музыке. Начну рассказ о моем давнишнем друге и земляке Аркадии Фельдер-Агашкине с конца. Я премного благодарен этому добрейшему человеку и прекрасному музыканту, звезде израильского джаза. В 1990 году я с семьей репатриировался в Израиль. Аркадий был тут, как бы сторожил и уже добился весомых успехов в творчестве, был востребован, многие в музыкальных кругах его знали. Естественно, он был первым, к кому я обратился за помощью в новой для меня стране. Меня ждала очень теплая встреча. Я получил полную информацию о том, какие должны быть мои первые шаги, получил важный совет, в каком направлении я могу себя здесь реализовать. Не буду конкретизировать и слишком развивать эту тему, скажу главное: он мне очень помог! И за это ему большое спасибо. А началось все с того времени, когда я учился в музыкальном училище, а мой двоюродный брат Миша Мармер записался в кружок аккордеонистов при Дворце пионеров. Я часто приходил к нему, там и познакомился с Аркадием, который уже дружил с моим братом, и эта дружба продолжалась много лет. Долго Аркадий в этом кружке не задержался. Рядом шли репетиции духового оркестра, и его звуки, хотя и не совсем чистые, пленили молодого юношу. И он подался туда, где его взяли на трубу. Потом, уже когда мы были взрослее, играли вместе в биг-бенде черновицкого университета. Аркадий был там студентом и учился на математическом факультете. Руководителем оркестра был Леонид Косяченко, преподаватель этого учебного заведения, ученый-физик и большой любитель джаза. Многие эстрадные и джазовые музыканты города прошли его школу. И по сей день его вспоминают с теплотой и благодарностью. — Кстати, у меня есть воспоминания Леонида Косяченко о тех годах. Уместно будет их привести здесь. Вот они. — Я играл на трубе, хотя музыкального образования не имел, нотную грамоту освоил самостоятельно. Очень интересовался аранжировкой, и дома, под гитару, прослушивая записи выдающихся музыкантов, расписывал инструментальные партии для нашего оркестра. Всего было 15 замечательных музыкантов. Именно я привел на репетицию юную Соню Ротарь, так ее звали на самом деле, а псевдоним «София Ротару» у нее появился уже в нашем коллективе. Она уже тогда была звездой — вернулась с победой с Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Болгарии. Эстрадный молодежный оркестр при университете я организовал в 60-х годах. Это был биг-бенд. Я всегда любил джаз. Репетиции иногда продолжались до ночи. На концертах в первом отделении обязательно исполняли украинские песни, во втором — джаз. С программой я ходил в отдел культуры, где инспектор внимательно все изучал. Нередко слышал от него: «А что это за немецкая фамилия, это не какой-нибудь фашист или еще, не дай Бог, что?» Джаз тогда называли поклонением перед Западом, и это очень привлекало молодежь. Залы были переполнены. Вспоминаются интересные случаи. Однажды у Давида Каца развалился стул во время выступления. Он упал на бок и продолжал играть на саксофоне. На трубе играл Авраам Фельдер (Аркадий Агашкин), который сейчас входит в десятку лучших трубачей мира. Играл у нас на трубе и Анатолий Евдокименко — мой дипломник, который потом работал старшим лаборантом. Яша Табачник хотел с нами играть. Но тогда мы не представляли Яшу с его аккордеоном в джазовом оркестре. Спустя годы, я его спросил: «Помнишь, мы тебя прогнали с аккордеоном?» Он засмеялся: «И правильно сделали!» — В прошлом году, к сожалению, Леонид Косяченко — человек-легенда, черновицкий ученый физик, известный всему миру, ушел в мир иной. Но память о себе оставил большую и хорошую.
Алекс Ройзман продолжает. Кроме трубы, Аркадий научился играть на флейте и на барабанах. Причем не дилетантски. Помню, мы репетировали джазовую пьесу Take Five. Все ее знают, но это сейчас, а тогда ее выудили из программ «Голоса Америки» и записали на ноты.
От автора. — Нашему ударнику Юрию Черкунову никак не удавалась схватить ритм. Аркаша садится за барабаны и демонстрирует. И как он это делал! Профи! Дальше судьба, как это часто бывает, разбросала нас по разным местам. Аркадий служил в армии на Урале, а я поступил в казанскую консерваторию. Когда приезжал на каникулы, мы обязательно встречались. Тогда Аркадий работал в ресторане «Днестр». И может кто-то поворчит, скажет: ну, ресторанные музыканты... Поверьте, это был эстрадный оркестр, который бы украсил своей игрой любую столичную филармонию. Люди не так приходили закусить и выпить, как послушать Агашкина и его ребят. А если так, то это уже искусство. Аркадий не стоит на месте, он совершенствуется и сейчас на творческом подъеме. Как не радоваться его успехам. Фельдер-Агашкин сегодня — лицо израильского джаза, его знают многие ценители этого искусства во всем мире. Сейчас, хотя и живем мы в одной маленькой стране, а времени для встреч не хватает. Каждый занят своим делом, рутина засасывает, не оставляя времени для дружеского общения. Работа, дети, внуки... Но я всегда помню, что у меня есть друг Агашкин — большой музыкант, прекрасной души человек! А. Агашкин: «Вижу очень много талантливой молодежи»
— А о состоянии джаза на сегодня, что я могу сказать... Он на более высоком уровне. Я работаю в консерватории Штрикер, веду джаз-ансамбль. Каждый год я присутствую на экзаменах по аттестату (направление «джаз») министерства образования страны и вижу очень много талантливой молодежи. Уровень такой, что можно только восхищаться! Ребята знают, что в рок-музыке можно получать намного больше денег, но не изменяют джазу. Есть такая шутка: чем отличается роковый гитарист от джазового? Джазовый знает пятьсот аккордов, зарабатывает пять шекелей. Роковый знает пять аккордов, зарабатывает пять тысяч. В нашей консерватории Штрикер, если пройтись по инструментам, я имею в виду духовиков, то трубачей немного, а саксофонистов много. У меня есть ансамбль, в котором играют дети. Зайдите в Ютюб и послушайте. Причем ребята не все живут в Тель-Авиве. Один, например, живет в Пардес-Хане, а это далеко. Надо ехать поездом. А еще один живет и вовсе на севере страны, в Кирьят-Шмоне. Тот, кто посмотрит на карту, сразу поймет, чтобы ехать на репетиции и концерты в такую даль, надо очень любить джаз! 35 лет я работаю в музыкальном центре муниципалитета Тель-Авив-Яфо. Веду два коллектива. Детский диксиленд и молодежный биг-бенд. Неоднократно с этими двумя ансамблями мы выступали на джазовом фестивале в Эйлате. Диксиленд на концертных площадках города, во время проведения фестиваля, а биг-бенд и в самой канцерной программе. Также много раз мы выступали на детской программе учебного телевидения Израиля «Уголок джаза». Диксиленд выступал с конвертными программами в Германии, Франкфурт-на Майне. Памятно выступление биг-бенда на фестивале в программе посвященной Мэл Кэллеру.С нами музицировали такие корифеи израильского джаза как: Алберт Пиамента, А. Каминский, Д. Готфрид, Мэртон Кам. Для моих ребят это было волнующее события. Воспитанники этих двух моих ансамблей сегодня ведущие джазовые музыканты страны, а некоторые известны и пользуются популярностью во всем мире. Наши джазменыОфри Нэхэмия, молодой ударник, но уже международного класса. Арик Найсберг — прекрасный молодой пианист. Саксофонисты: Юваль Коэн, замечательный музыкант, один из трио Коэнов, известных во всем мире, Аннат Коэн — звезда Нью-Йоркской джазовой сцены. Выдающиеся израильские саксофонисты Эли Диджибри, Роберт Анчиполовский, Эяль Вильнер — он же и дирижер Нью-Йоркского биг-бенда. Трубачи. Авишай Коэн — один из ведущих джазовых трубачей мира. Артур Краснобаев — замечательный джазовый трубач. Идо Мешулам — тромбонист, восходящая звезда международного класса. Ави Лэйбович, отличный тромбонист, руководитель «Ави Лэйбович Оркестра», Одэд Мэир — супер тромбонист и аранжировщик. Есть еще множество отличных молодых джазменов. Это сам понимаешь Борис, вкратце... Все помаленьку начиналось в «Маленьком Париже»— Аркадий, ваш родной город Черновцы. Многие его называют «Маленький Париж», это действительно красивый город, и очень музыкальный. Как вы отнеслись к тому, что в честь ваших заслуг на центральной улице города на «Алее звезд» установили вам памятный знак — Звезду, рядом, с очень известными буковинцами, которые родились или работали в ваших краях. Это знаменитые певцы Йосеф Шмидт и братья Руснаки, Дмитрий Гнатюк, София Ротару, Владимир Ивасюк, Назарий Яремчук, Василий Зинкевич, известный музыкант Ян Табачник, Николай Мозговой, Иван Миколайчук, Павел Дворский, Иво Бобул, Лилия Сандулеса, авторы песни «Маричка» Степан Сабадаш и Михаил Ткач, автор «Черемшины» Василий Михайлюк, единственный в Украине обладатель «Золотой медали» ЮНЕСКО пианист Иосиф Ельгисер. В День города на «Аллее Звезд» торжественно увековечивают новые имена тех, кто своим искусством прославил Буковину! — На одной из передач Яна Табачника в Киеве «Честь имею пригласить», ко мне подошел присутствовавший там мэр города Черновцов Николай Федорук и спросил меня, как я отнесусь, если мое имя увековечат на «Аллее звезд». Что сказать... Ведь я люблю свой город, он для меня родной. И если жители его решат, так тому и быть. Моя звезда расположилась рядом со звездой Яна Табачника. Ко мне на той встрече в Киеве обратился мэр: «Аркадий, я знаю, что ты с этим своим ансамблем объездил весь мир, а у нас не был. Ты знаменит, и везде подчеркиваешь, что родился на Буковине, славишь наш город. Я приеду в Черновцы и на Раде горисполкома поставлю вопрос о твоей звезде и жду в гости! Ты эту звезду заслуживаешь по праву!» Так оно и случилось. Рада проголосовала единогласно. Меня многие помнили. Мы приехали на праздник города, выступили с концертом. Очень приятные и волнующие остались воспоминания. — Аркадий, расскажите нам о джем-сейшнах. Это интересно и захватывающе. Какие из них вам запомнились надолго? — Первые мои джем-сейшны были еще в Союзе. Вспоминается, что мы были на одном из джазовых фестивалей во Львове. После фестиваля был очень хороший джем-сейшн. Остались на него прекрасные музыканты. Это надолго осталось в памяти. Справка. Джем-сейшн (англ. Jam session) — совместная музыкальная сессия, музыкальное действо, когда музыканты собираются и играют без особых приготовлений и определенного соглашения. Обычно происходит при встрече на гастролях нескольких музыкальных коллективов, когда после концертов музыканты собираются вместе поиграть и поимпровизировать в свободном стиле. Таким путем они знакомятся друг с другом как профессионалы, демонстрируя свое мастерство. Слово «джем» может быть более свободно использовано для обозначения любой вдохновленной или импровизированной части музыкального исполнения, особенно в рок или джаз-музыке. Джем-сейшны обычно служат для удовольствия самих исполнителей, а не для публичного выступления. Джем-сейшны часто используются для создания нового материала, нахождения подходящей аранжировки, или просто для встречи и совместной практики. Джем-сейшны могут быть основаны на уже существующих песнях и формах, согласованной последовательности аккордов или партитуре, предложенными участниками, или могут быть полностью импровизированными. Джем-сейшны могут варьироваться от очень свободных собраний любителей до искушенных импровизированных сессий звукозаписи, предназначенных для публичного выпуска. — Когда я приехал в Израиль, то в моей жизни появились джем-сейшны более высоко уровня, международного. Особенно, когда начались фестивали джаза в Эйлате. В этом году будет им 30 лет. Уровень высокий, среди израильтян есть очень много профессиональных джазменов. Что в сейшнах нах интересно, так это то, что ты после концерта до утра играешь. И это большое удовольствие. Вспоминается один с участием трубача Фреди Хабарт. Мы были на одной сцене. Он великолепно импровизировал! Еще один эпизод запомнился. Французский трубач Джо Де Лоньен. Потрясающий музыкант, человек особой выносливости, такая сила звучания инструмента у него — просто фантастическая! Он приезжал сюда не раз, мы играли на одной сцене. На одном из фестивалей Леонида Пташки он тоже был. Как-то в концерте на сцене было много людей, и он говорит, мол, хватит выступающих, это перебор. Потом он со своим ансамблем начал играть очень сложную музыкальную композицию, но мы ее знали. Вот на это произведение он нас позвал, говорит: сейчас можете присоединиться! Думал вообще-то, что мы откажемся. А мы тут как тут! Не лыком шиты! Кроме того, что он был обалденным трубачом, он писал аранжировки на таком высоком уровне! Интересно, что свой ансамбль он назвал биг-бенд, хотя состав был: две трубы, флюгельгорн, два саксофона. Но мастерство его аранжировки было такое, что звучание этого ансамбля — по сути четыре духовика — от настоящего биг-бенда не отличишь! (такой небольшой состав в джазе обычно называют «комби»-автор). А еще мне запомнился фестиваль, на котором мы присутствовали не на сцене, а в зале. Жили в гостинице «Хилтон» в Эйлате. Выступал замечательный пианист Мишель Петруччиани. Трудно передать, какое мы получили наслаждение от его игры. Уникум, одним словом, каких мало. Я часто вспоминаю его игру, движение его пальцев. Внутренняя мощь и кипучая энергия Мишеля Петруччиани на первый взгляд не вязались с его недугом, из-за которого он был едва виден за роялем. Слушая Мишеля, мы сидели как завороженные, редко посещающее меня чувство. — Какие музыкальные события наиболее памятны вам по прошествии времени, и вы можете сказать о них сегодня: «Это было ЗДОРОВО!» — Интересный вопрос. Ответить на него мне будет приятно. Потому как есть, чем гордиться! Концерт с Мишелем Леграном и Израильским филармоническим симфоническим оркестром, одним из лучших в мире. Меня пригласили на партию первой трубы. Партия была сложная и ответственная, ввиду наличия звуков высокой тесситуры и не только. Это было в 1985 году. Мишель Легран потрясающий человек, обаятельный. Есть такая концертная площадка в Иерусалиме — «Брихат а-Султан». Там мы выступали. Скажу честно, я себя сначала чувствовал скованно. Такой оркестр, такой знаменитый композитор. Сам Легран играл что-то на клавишах. Перед концертом давал автографы, в основном, женщинам. За пять минут до начала концерта одел костюм и вышел на сцену. В одной из его аранжировок я поднял соло трубы на октаву выше, чувствовал, что так будет лучше. Правда, у него не спросил. После завершения произведения он поднял меня, ему это понравилось. Ну и я был на седьмом небе! И еще два концерта Хулио Иглесиаса вспоминаю. Одно выступление было в Гейхал а-Тарбут в Тель-Авиве и все в том же «Брихат а-Султан» в Иерусалиме. Также участвовал там и филармонический оркестр. Это было интересное событие. Концерт был обставлен на высоком уровне, как исполнительском, так и звукорежиссерском. Мне очень и очень было интересно сотрудничать с Мати Каспи. Мы записали много его песен, одна из них у меня всплыла в памяти «Соф Айом». Было много студийных записей с ним, с его песнями. Были еще виниловые пластинки. Я участвовал во всех записях, которые он сделал до отъезда в Америку. Шломо Гроних — композитор, у меня с ним много записей. Талантливый музыкант! У него тоже наши буковинские корни, как-то в разговоре выяснилось, что его дед тоже из Черновцов. Он был в Америке и по возвращении написал мюзикл под названием «Америка». Этот мюзикл поставили на базе камерного оркестра. Это была очень интересная, творческая работа. Чудесная аранжировка! Не хочу употреблять этого слова, но «тяжелейшая» музыка. Еще надо вспомнить постановку мюзикла «Барнашим ве халумот». Это можно перевести на русский как «Мечты ребят», дирижер Эльдад Шрим. Песни, в основном, американские, переведенные на иврит. Музыка тоже сложная и захватывающая. Уже в самом начале у меня было написано «до» третьей октавы, так и пошло. Много верхнего регистра. Я здорово сыграл, даже намека на «кикс» не было. С этим мюзиклом мы выехали на гастроли в Германию. Успех был большой. Эльдад Штрим, в основном, дирижирует концертами легкой музыки! Планировалось дать семь спектаклей-концертов для работников авиационной промышленности, но популярность была такая, что спектакль продержался 70 выступлений на сцене Гейхал а-Тарбут в Телль-Авиве! Потом его еще долго крутили по большим площадкам Израиля. — Аркадий, большое тебе спасибо за интересные и содержательные ответы. У тебя знаменательного было в жизни немало, и это интересно читателям, особенно любителям джаза, впору книгу написать! Рамки очерка, увы, весьма ограничены. Может, ты мне подскажешь, что я забыл для тебя важного у тебя спросить? — Так о семье. Я хороший семьянин, по крайне мере, таковым себя считаю. Женат 47 лет, и до сих пор люблю свою жену Валентину. Две дочки. Алла и Орит. Обе занимались музыкой, но увы... У меня шесть внуков, три мальчика и три девочки. Двое из внуков начинали играть на трубе в школьных проектах, я им купил по трубе, но дальше этого дело не пошло. Неважно, я их всех люблю. Я счастливый человек! Игра Агашкина — лечит!Приступая к работе над очерком, я с удовольствием просмотрел и прослушал много клипов с участием самого Абрама Агашкина и его диксиленда. Захватывающая музыка, в не менее захватывающем исполнении, надо сказать! Вот, например, один из клипов, он сделан в мае 2013 года. В посвящении «скромно» говорится, что посвящается он другу и коллеге, которого зовут просто «Абраша Агашкин». Множество фотографий. Друзья по диксиленду и не только. Любимая жена Валентина, страницы семейной жизни. И — концерты, концерты. Звучит труба нашего Агашкина. Звук ее неповторим. Столько энергии и радости в нем, он просто призывает к жизни, воодушевляет и лечит. Да, лечит! Еще в древности была установлена связь между звуком, акустической вибрацией и нервными центрами. Индийские йоги испокон века распевали особые звукосочетания, именуемые мантрами, целительное воздействие которых таилось не в смысле выпеваемых слов, а в самом звуковом колебании, его частоте и амплитуде, причем каждое звукосочетание должно было соответствовать тому диапазону частот, в котором нормально функционирует определенный орган. А труба Агашкина лечит сразу все органы, это точно! «Играет мыслями». Такую фразу об исполнительской манере игры Аркадия Агашкина высказал мой старый друг и учитель Михаил Некрич — трубач, композитор и аранжировщик засл. деятель искусств Украины, руководитель известного джаз оркестра «Зеленый огонек» (1971–1975), сегодня руководитель детского вокально-инструментального ансамбля «Мастерок» из города Днепропетровска. — С Аркадием нас свела популярная в прошлом передача Яна Табачника «Честь имею пригласить», и было это в солнечной Одессе. Там с Аркадием подружились. Добавлю, что с ним нельзя не дружить. Человек он очень коммуникабельный, веселый, энергичный. А главное не заносчив, не смотря на известность и заслуги. Затем передача вместе с ее автором переместилась в Киев. На одной из них в столичном Дворце спорта мы снова встретилась, уже как старые знакомые. Каждый со своим коллективом. Диксиленд Аркадия это коллектив высокого, международного уровня. Я слушал много записей Агашкина, в разных джазовых направлениях, однако скажу, что диксиленд это его конек. Говоря об импровизациях Аркадия, я не зря я обронил фразу «играет мыслями». Он не музыкант,— робот, а есть такие. Каждая фраза у него выверена, и впору ее записывать. Прекрасного тембра трубный звук, верхний регистр это его родная стихия, подвижная техника. Одним словом супер-музыкант. Борис, рад, что ты пишешь об Аркадии Агашкине, таком прекрасном музыканте из мира джаза. Сделаю одно отклонение, все твои очерки посвящены и раскрывают портреты академических музыкантов, дирижеров и композиторов. Тут ты перешел эту черту и тем самым расширил диапазон своих изысканий в области музыкальной публицистики.
От автора. Выступая на лестнице кинотеатра «Черновцы» или «Диксиленд» Агашкина (из прессы)Этому ансамблю аплодируют от Сакраменто до Москвы. Один из лучших диксилендов Израиля, играющий в стиле ново-орлеанских традиций. В репертуаре ансамбля — добрая старая джазовая классика и произведения в стиле традиционного дикси, свинг и легкая музыка, музыкальные шутки и блюз. Прекрасный исполнитель и импровизатор Авраам Фельдер, сформировавшись как музыкант в западноукраинском городе Черновцы, затем в Кишиневе, как ведущий трубач известного оркестра Шико Аранова, после эмиграции в Израиль создал свой джазовый оркестр, и по сей день не порывает творческих связей со своей малой родиной. Необычный концерт состоялся в минувшую субботу на лестнице кинотеатра «Черновцы» — бывшей синагоги «Темпль». Известный израильский музыкант Абрам Агашкин исполнял на трубе песни и молитвы оперного певца Йозефа Шмидта. Послушать бывшего черновчанина, которого сегодня называют «золотой трубой Израиля», собралось много людей. Пришли друзья музыканта, с которыми он когда-то играл в черновицких ресторанах и на сценах. На большом экране демонстрировали фото Йозефа Шмидта, в частности, сделанные в Черновцах, звучали его оперные партии. Ведущим концерта был еще один бывший черновчанин, а ныне москвич Леонид Флейдерман, который проводит дни певца в Черновцах. Задолго до концерта возле кинотеатра начали собираться люди. Они с нетерпением ждали появления музыканта. На скамейку присела девушка, поинтересовалась, кто будет играть. Услышав незнакомую фамилию, попросила рассказать о музыканте. Но многие ничего не слышали ни об Абраме Агашкин, ни о Йозефе Шмидте. Пусть бы в школах и вузах рассказывали об известных черновчанах и буковинцах, а то мы ничего о них не знаем. «Я знаком с Абрамом Агашкиным еще с 1965 года»,— говорит музыкант Михаил Силин. — В 1970-х годах мы играли в соседних ресторанах: он — в „Днестре“, я — в „Киеве“. Потом он уехал в Израиль, а я играл до 2000 года. Продолжаем дружить с Абрамом, часто общаемся через соцсети. Он очень занятой человек. Имеет собственную студию, преподает в школе, ездит с концертами по всему миру. Когда приезжает в Черновцы, это большая радость для нас». «Когда-то в Черновцах Абрама Агашкина считали лучшим трубачом»,— говорит бывшая певица Елена Коновалова. — Люди специально приходили в ресторан «Днестр» на Агашкина. Я тоже очень часто наведывалась сюда с родителями и друзьями. И даже не для того, чтобы поужинать, а просто, чтобы посидеть и послушать замечательную игру. Это было что-то необычное. Когда я услышала, что Агашкин будет давать концерт в Черновцах, не смогла не прийти. Постоянно слежу за его творчеством, слушаю его записи». «В 1970-х годах я играл в оркестре в кинотеатре „Октябрь“ (ныне „Черновцы“) перед сеансами,— вспоминает музыкант Юрий Кухен. — Тогда в каждом кинотеатре был оркестр, который играл по полчаса перед сеансом. И зрители приходили заранее, чтобы послушать нашу концертную программу». «Черновцы навсегда останутся моим родным городом!»В те годы в Черновцах бурно кипела музыкальная жизнь. Директором филармонии был один из самых известных в Союзе администраторов Фаликман — муж певицы Сиди Таль. Он приглашал самых популярных в то время артистов и ансамбли, даже из-за границы. «Абрам приехал!» — кричит Михаил Силин. Все бросаются к музыканту, пожимают руку, обнимают, расспрашивают. «Это большое счастье — иметь столько друзей»,— говорит растроганный Агашкин. — Друзья детства и юности — это лучшее, что может быть. Если дружба все еще сохраняется в течение многих лет, несмотря на расстояния и границы, это много значит! Черновцы навсегда останутся родным городом моим, моей жены и всей нашей семьи. Я эмигрировал с семьей в Израиль в 1976 году. Некоторое время существовал железный занавес, который закрывал любимый город Черновцы от нас. Но когда его открыли в 1989 году, мы с женой сразу же купили билеты, сделали визы и поехали в Черновцы через Москву. Стараемся приезжать сюда дважды в год». — Скучаете по городу? — Ностальгия для музыканта — это что-то особенное. Музыкант — это не человек бесконечных эмоций по любому поводу, потому что свои эмоции он должен отдавать музыке, зрителю. Он не может быть сентиментальным в любую секунду, потому что это повлияет на его музыку. А если тебе еще нужно зарабатывать деньги для большой семьи, то эмоции в музыке становятся просто работой. Моя жизнь была нелегкой и здесь, и там. Хотя в Израиле у меня всегда было очень много работы и не хватало времени на ностальгию. «Вы — легенда Черновцов,— восхищается одна из зрительниц. — На Театральной площади ваша звезда!» — Я присутствовал на ее открытии. Мне очень приятно... «Вы большой человек, господин Абрау!» — восклицает другая зрительница. — Ну, какой я великий... Я маленький господин: один метр, 67 сантиметров. «Мы встретились со Шмидтом через 80 лет»,— говорили зрители Черновцов после концерта, в котором Абрам Агашкин исполнял песни другого знаменитого уроженца Черновцов Йозефа Шмидта. На вопрос, почему он решил играть песни Йозефа Шмидта именно на лестнице кинотеатра «Черновцы», Агашкин объясняет: «„Кинотеатр Черновцы“ — это бывшая синагога Темпль, в которой молодой Йозеф Шмидт был кантором и пел молитвы. Раньше я тоже жил неподалеку, в доме № 25, на улице Заньковецкой. Поэтому мы решили провести концерт здесь. На Театральной площади наши звезды — Йозефа Шмидта и моя расположены почти рядом. Я родился через пять лет после трагической смерти певца. И мы „встретились“ с ним через 80 лет на этом концерте. Концерт запланировали после того, как в Израиль приехал исследователь творчества Шмидта Леонид Флейдерман. Играть оперные произведения на трубе довольно сложно и непривычно. Но я начал работать. Выбрал произведения, наиболее подходящие для исполнения на трубе. Записал в студии наш дуэт со Шмидтом: я играю на трубе, он поет. В том числе одно из самых известных своих произведений „Песня идет по свету“. Это как лейтмотив его жизни. Шмидт пел песни, которые до сих пор остались шлягерами». О своем инструменте Агашкин рассказывает черновицким зрителям с восторгом: «Я привез с собой одну трубу, другую взял у своего черновицкого друга. Хотя у меня есть труба ручной работы — очень удобная и очень дорогая. Она стала для меня как бы второй женой...» Музыканта встречают в его родном городе бурными аплодисментами. Он берет в руки трубу, прикладывает к губам — и над вечерним городом звучит прекрасная мелодия. «Давно в Черновцах не было такого хорошего концерта,— говорили зрители. — Так хорошо и спокойно стало на душе, будто встретили родных людей...» «Уже в 19 лет Абраша выделялся успехами среди профессионалов»Мой собеседник Ян Петрович Табачник — советский и украинский эстрадный композитор, аккордеонист-виртуоз, общественный деятель, предприниматель. Народный артист Украины. «Мой верный друг!» — говорит о нем Аркадий Агашкин. Большая дружба давно связывает этих людей. Вот, что пишет сам Агашкин: «Имя Яна Табачника бежит впереди его. Он гигант музыки! Янчик для меня — символ большой дружбы, которую мы пронесли через много-много лет. Для меня он старший брат, и если я и получил признание в мире как музыкант — это в большой мере благодаря Яну Петровичу Табачнику!» — Ян Петрович, расскажите нашим читателям о вашей дружбе с Аркадием Агашкиным. — О моем дорогом друге Аркадии Агашкине я могу рассказывать много. Нашей дружбе 50 лет. Золотая дружба... Он всегда был талантлив и не только в музыке. Работал в одном из лучших джазовых оркестров Союза Шики Аранова в Кишиневе. Играл партию первой трубы. А было ему только 19 лет! Ему удавалось абсолютно все: народная музыка с цыганским, румынским, еврейским, украинским фольклором. Стилистику этой музыки он чувствовал, как будто это его родное. Ну а в джазе он как рыба в воде. Даже среди нас, музыкантов, которые работали уже на профессиональной сцене, он выделялся своими успехами. Можно сказать, что у него был божий дар. Не могу не вспомнить руководителя биг-бенда черновицкого университета Леонида Косяченко. Музыка была его хобби. Он был ученый-физик, автор многих научных публикаций. Через него мы познавали джаз. Он «слизывал» с передач голоса Америки джазовые пьесы один в один. Гленн Миллер, Каунт Бейси... Талантище! Как мы ему обязаны... Он умер в прошлом году. После этого я разговаривал с его женой. «Как он вас любил! — сказала она. — Тебя, Аркашу...» Думаю, Агашкина он любил особенно, ведь, как и Аркадий, Леонид был трубачом. А это уже что-то родственное. У Аркадия очень богатое прошлое и творчески насыщенно настоящее. Он один из лучших джазменов Израиля, его знают и любят во всем мире. И где бы Аркадий ни работал, в ресторане или на концерте симфонического оркестра под управлением Мишеля Леграна, он всегда отвечает стандартам высокого исполнительского мастерства. Кстати, о концерте Леграна в Иерусалиме. Аркадия пригласили принять участие и доверили партию первой трубы. Это очень ответственно. А еще, надо было в очень важных местах исполнить на трубе очень высокие звуки и не дай бог сфальшивить. Аркаша специалист в этом, и на каком уровне он все исполнил! После концерта Мишель Легран при всех его расцеловал. Я всегда преклонялся перед талантом моего друга и продолжаю преклоняться. Аркаша, дорогой мой человек, рад, что о тебе пишут очерк, хотя, по правде говоря, твоего творческого наследия и интереса к нему хватило бы на несколько томов увесистых книг. Дай бог тебе здоровья, а таланта тебе не занимать! Диксиленд АгашкинаДиксиленд Агашкина играет в новоорлеанском стиле, названном по имени города, в котором согласно общепринятой легенде, и родился джаз. В свое время в Новом Орлеане диксиленды играли на похоронах знаменитый похоронный марш «Just a closer walk with tears» — «Последняя дорога со слезами». Но в Орлеане сразу после похорон начинают играть эту же мелодию в веселых ритмах, так что и мы быстро перейдем к веселой реальности. Итак, исторически первый стиль джаза — новоорлеанский, родившийся в этом портовом городе в устье Миссисипи — там, где возникли диксиленды, первые джазовые ансамбли новоорлеанского стиля, состоявшие из музыкантов, соединивших воедино мотивы «белого» блюза, «черных» спиричуэлс, музыку уличных духовых оркестров и элементы европейского фолка. Но надо подчеркнуть, что новоорлеанский стиль это без сомнения музыка «черных». Существуют различные гипотезы и легенды о происхождении слова «диксиленд». Согласно одной из них, оно происходит от надписи на луизианских банкнотах достоинством в десять долларов, на которых рядом с английским «ten» было и французское слово «dix» (десять). Это настолько нравилось янки с Севера, что они называли эти районы Дикси-лендом (страной «дикси»). Отсюда и пошло название музыки. Это одна из вероятных версий. Другая объясняет происхождение слова «диксиленд» от фамилии землемера Диксона, который вместе со своим коллегой Мэйсоном определил линию Мэйсона-Диксона, отделившую южные штаты от северных. Позднее оба этапа раннего джаза — новоорлеанский и последовавший за ним чикагский — объединяются термином «диксиленд». Но все это — лишь предисловие к шумным дикси-праздникам музыки Аркадия Агашкина. «Исрадикси-бенд» — это восемь музыкантов-виртуозов, восемь солистов, ставших джаз-группой. Они говорят на разных языках, они выросли в разных странах, они играют на разных инструментах. Но все эти различия их объединяют. Потому что соло трубы в исполнении Фельдера-Агашкина легко подхватывает сопрано-саксофон Жака Сани, рожденного во французском Алжире или тенор-саксофон англичанина Мортона Кама. Мелодия продолжается вокалистом Нисимом Ямини, прозванным израильским Луи Армстронгом, Нисим Ямини поет по-английски, Жак Сани по-французски — слова любви раскрепощенных и слегка дребезжащих песенок диксиленда понятны всем. Это музыка, которую можно играть на трубе, можно на саксофоне, а можно и на банджо. Это — диксиленд! Кончаются песенки в стиле «дикси» обычно печально — разбитой душой, несчастной любовью, порванными струнами и истрепанными нервами. Но на сей раз, у Агашкина, все иначе: лучшая музыка и отличное настроение! «Принесите мне трубу, буду дуть в нее»— Мой лечащий врач, родом из Южной Америки, оказался любителем джаза, рассказывает Аркадий. — Он очень переживал, что трахеостомия не позволит мне после выздоровления играть на трубе. Обзвонил своих коллег в Нью-Йорке, Чикаго, Йоханнесбурге. Но никто не знал, можно ли делать такую операцию человеку, который играет на духовом инструменте... Врач все же рискнул. Ведь речь шла не только о музыкальном будущем пациента, но и о его жизни. Пришлось вскрыть трахею и через нее подключить дыхательный аппарат. После операции Аркадий Агашкин два с половиной месяца пролежал в реанимации израильской клиники. Это я уже перешел на грустную тему рассказа о том, как Аркадий попал в серьезную автокатастрофу. Дирижер, известный аранжировщик еврейской музыки, который должен был работать с Аркадием в тот трагический вечер, часто навещал коллегу. Однажды в ответ на свой вопрос: «Ну, как ты?», он услышал: «Уже репетирую». И Аркадий показал, как перебирает клавиши трубы. — Вместо того, чтобы надувать шарики, как рекомендовали врачи, я попросил: «Принесите мне трубу, буду дуть в нее». И начал играть. Сначала полминуты, затем минуту... Я был готов к тому, что больше никогда не смогу играть на трубе, как до аварии. Но музыку бы не оставил точно. Играл бы на бас-гитаре, писал бы аранжировки. К счастью, все сложилось удачно. Я продолжаю заниматься любимым делом. За семнадцать лет, которые прошли со дня аварии, я научился рационально использовать ограниченный объем легких. Вместо того, чтобы играть длинную музыкальную фразу на одном дыхании, разбиваю ее на несколько коротких. А в обычной жизни недостаток и вовсе не ощущаю. Хотя, когда шел в Киеве по Андреевскому спуску вверх, у меня началась одышка. Уж очень он крутой... Николай Галаджианц: «Аркадий, я твой должник!»Оксана Соколик — музыкант и продюсер из Ялты, кстати, тоже черновчанка в прошлом, пишет мне: «Боря, есть у меня знакомый Николай Галаджианц, он пианист. Работает в Хотине. Учился в Черновцах. Вот, что он пишет с юмором об Агашкине, и это не байки». Я два года проработал с Аркадием Агашкиным в клубе железнодорожников, мы тот ДК называли «железкой». Аркадий был руководителем тогда, играл на трубе и иногда на флейте. Классный музыкант, что и говорить. Мы выступали на центральном телевидении в знаменитой передаче «Алло, мы ищем таланты», которую готовил Александр Масляков. Стали лауреатами. В ту пору я еще учился в музыкальном училище на третьем или четвертом курсе. Учителя страшно удивились, когда увидели меня на ТВ, сначала на областном, потом на всесоюзном. На танцы играть в «железку» я ходил, пригибаясь под окнами училища, чтобы учителя не заметили. Аркадий, я остался у тебя в должниках! Напомню, можно ведь? После училища меня направили на работу в сторожинецкую музыкальную школу. Как-то случилось, что у меня закончились деньги, и осталась только мелочь, которой хватило бы только на дорогу до Черновцов, копеек 30. А одолжить до зарплаты было не у кого. Знал, что Агашкин меня выручит, поехал к нему, стрельнуть пятерку. А вот отдать не успел, пока собирался, он уже уехал в Израиль. Аркадий, до сих пор хранится у меня та пятерка, которую собирался вернуть. Вот так... ...Однажды в Черновцах выпало много мокрого снега. Под ногами творилось что-то невообразимое. У меня расклеились ботинки. Так и пришел на репетицию в «железку». Аркадий увидел — мигом «слетал» к себе домой и принес туфли, которые только взял из ремонта, и отдал, подарил, мне. Я еще пару лет носил их. Вот какой широкой души человек он. Дорогой Аркадий! Знаю о твоих успехах на поприще джазовой музыки, слежу за этим и горжусь нашей с тобой дружбой. Дай бог тебе здоровья и чтобы ты никогда не нуждался в моей пятерке! Агашкин сердцем юноша!Слово о коллеге Леониду Пташке. Джазмен, пианист-виртуоз и композитор, один из самых известных израильских русскоязычных музыкантов, который популяризирует джаз в Израиле. Леонид входит в список ста лучших джазовых музыкантов XX века по версии Американского биографического института. Сотрудничает с такими джазовыми музыкантами, как Эл Фостер, Херб Альперт, Фредди Хаббард, Валерий Пономарев, Игорь Бриль, Игорь Бутман, Биг-бенд имени Георгия Гараняна и другими. Слово этому выдающемуся музыканту. — С Аркадием Фельдером мы знакомы со дня моего приезда в Израиль, а этой дате белее 25 лет. Практически с первых дней мы нашли общий музыкальный и человеческий язык. Агашкин — это совершенно феноменальный музыкант, который работает в разных стилях, музыкант, который пишет замечательные аранжировки. Агашкин не только трубач, импровизатор, но и педагог, а самое главное — человек, который способен организовывать талантливых музыкантов вокруг себя. Я бы назвал его музыкант-машина с сильным генератором. Он идет впереди и сам находит и работу, и людей. Подсказывает идеи, которые потом оказываются фантастически интересными на деле. Агашкин и со мной, и без меня (так уж, получается) принимал участие в джазовых фестивалях, по всему миру, включая Россию и Украину, откуда он родом. Мы с ним неоднократно выезжали с выступлениями в разных странах. Ему аплодировали в Америке и в Европе. Его ждут везде и всегда. В Израиле он принимает участие в самых популярных программах. В моих концертах он желанный и дорогой гость. И в частности, на главном фестивале джаза на Красном море, в Эйлате. — Леонид, через год у нашего маэстро юбилей. Что бы вы ему пожелали в преддверии этой даты? — Ну, знаете, давайте начнем с того, что у музыканта нет возраста, с того момента, когда ты вышел на профессиональную сцену. Я помню себя ребенком, когда мне было 14 лет, и я переехал в Москву. Тогда я начал играть с такими маститыми музыкантами, как Гаранян, Бриль и многими другими, которые с самого начала мне сказали: общаемся на ты, мы все коллеги. У музыканта нет возраста, зато есть опыт и мудрость. Это очень применимо к Аркадию. Он молод душой, поверьте мне, так что предстоящий юбилей — символический. Это только на бумаге ему скоро 70, а сердцем он юноша! — Верно вы подметили и хорошо сказали, Леонид, что Агашкин — генератор идей. Его энергия, целеустремленность — могут служить хорошим примером для всех нас, музыкантов, ни минуты покоя не знает этот человек. Он всегда в движении, в поиске, его все время зовет любимый инструмент, его любимая труба! Борис Турчинский, февраль 2016
|
|
|
|
|
|
Черновцы — необыкновенно красивый город. По насыщенности архитектурными красотами Черновцы ничем не уступят любому известному туристическому городу Европы. Здесь произошло слияние украинской, цыганской, русской и западноевропейской культур, что, в первую очередь, обусловлено территориальным положением. Многие жители прекрасно говорили на немецком и на идише, знали румынский, венгерский, само собою, и украинский, и русский. Тут жили и живут традиции времен Австро-Венгрии, Румынии и Советского Союза. Интересна и необычайна мультикультурная музыкальная талантливость буковинских музыкантов. Об одном из них, всемирно известном джазовом трубаче и удивительным в своей судьбе человеке Аврааме Фельдере (Агашкине) мы сегодня расскажем.
