Композитор Нубар Асланян

«Праздничные фанфары»

«Праздничные фанфары» — так назывался грандиозный концерт духового оркестра музыкального Центра «Мерказ Юваль», посвященный 70-летию композитора Нубара Асланяна, состоявшийся в «Аудиториуме» — концертном зале в городе Хайфа. Зрители стоя приветствовали композитора и встречали бурными аплодисментами каждое его произведение. Наш разговор, состоявшийся сразу после концерта, начался на сцене, еще не остывшей от музыки, и заваленной цветами от благодарных хайфских зрителей.

— Уважаемый Нубар, я много прочел о вас в Интернете, но все это, в основном, касалось вашего творчества. Об этом мы, конечно, тоже поговорим. Но давайте сначала расскажем нашему читателю о том, как пришел маленький Нубар в мир искусства. Кто или что этому способствовало? Расскажите.

— Это немного грустная история мальчика из не очень обеспеченной семьи...

Родился я в Греции в 1943 году, потом наша семья переехала в Ереван.

Чтобы купить себе брюки и губную гармошку, о которой я мечтал, мне пришлось после семилетки пойти работать на стройку. Когда мама узнала об этом, она меня оттуда вытащила, но заработанных денег хватило, чтобы купить еще и сорочку. Позже я поступил в электромеханический техникум на вечернее отделение. Надо было работать, и мне помогли устроиться во Всесоюзный научно-исследовательский институт комплексного электрооборудования, где я проработал 10 лет.

Дома у нас был мандолина, на которой все играли, — она осталась от очень рано умершего отца. В Греции отец играл в музыкальной группе — гитара, мандолина, аккордеон, скрипка. Человек он был музыкальный — наверное, от него способности и достались мне. А еще у нас дома была валторна отца.

Кажется, в 15 лет, когда мы с ребятами играли как-то во дворе, мой друг, сосед, сказал, что собирается пойти на проверку своих музыкальных данных во Дворец пионеров, а потом, возможно, начнет обучение на каком-то инструменте. "Пойдем вместе«,- предложил он мне.

Он зашел в класс первым, а я ждал его в коридоре. Тогда я еще не знал, что такое сольфеджио. Проверяющей оказалась пианистка. Она попросила моего друга что-то спеть, похлопать в ладошки после нее. У него не получалось, это я понял сразу и стал подсказывать ему из коридора, подпевая нужную нотку. Учительница это уловила, и говорит мне: «А ну-ка, юноша, зайди ко мне в класс!» Я исполнил все, что она меня попросила. По ее реакции я понял: она осталась довольна.

Сказал ей, что учусь в электромеханическом техникуме. Рассказал, что, когда мне было семь лет, мама, зная о моих музыкальных способностях, отвела меня в музыкальную школу, но обучение было платным и хотя, наверное, это были небольшие деньги, но и таких у нас не было. Помню, что ту учительницу звали Роза. Через много лет хочу сказать ей большое спасибо.

Она начала со мной заниматься бесплатно. Но встала и другая проблема. У нас дома не было пианино, а о том, чтобы купить его, не могло быть и речи. Зато моя мама работала в детском садике, а там был инструмент. Мама договорилась с директрисой, чтобы я приходил по воскресеньям упражняться. К сожалению, это продолжалось недолго.

Через некоторое время в нашей семье изыскали возможность купить аккордеон. Нашли учителя, который, понимая наше материальное положение, сделал мне скидку. Звали его Шарль. Он был очень приличный музыкант, и у него было много учеников.

Утром я ходил на работу, вечером учился в техникуме, а поздно вечером ездил на автобусе на урок. Но опять эти злополучные деньги, которых у нас не было! К тому же было небезопасно ездить поздним вечером в тот далекий район. С этим учителем я тоже расстался.

Как-то мама встретила в городе Розу. Разговорились. Мама рассказала о покупке аккордеона и о том, что что-то не пошло у меня в обучении на этом инструменте. Роза стала уговаривать маму побеседовать со мной и вернуться к ней — причем она была готова заниматься со мной бесплатно. К тому времени я уже написал несколько несложных произведений. Ее это очень удивило и обрадовало. Похвалам не было конца. Мы вместе пришли к тому, что надо заниматься на фортепиано серьезным образом. Но, увы, продолжения занятий с этим преподавателем так и не получилось: не было дома пианино.

Пришла юность. Что интересного было?

Мне 19 лет. Я уже не учусь, а работаю во Всесоюзном научно-исследовательском институте комплексного электрооборудования.

По какой-то странной мистике, ноги сами меня несут в ту музыкальную школу, в которую меня не приняли в семилетнем возрасте. Зашел к директору школы, представился. Он меня помнил смутно. Дайте мне возможность, говорю ему, посещать уроки теории музыки с учениками вашей школы. Он согласился и определил меня в седьмой класс — конечно, с детьми, которые были значительно младше меня. Что делать...

Учительницей по сольфеджио была удивительно добрая женщина, Лилия Львовна. Она поручила одной из девочек группы взять надо мною шефство. Через пару месяцев я эту девочку обогнал по знаниям, о чем объявила на весь класс после какого-то диктанта учительница. Мне это было лестно, уж очень я тогда был одержим тягой к знаниям!

Григор Ахинян

Григор Ахинян — мой первый учитель по композиции. Я его боготворил — он был для меня всем. В том числе и отцом.

Март 1991 года. Мой учитель смертельно болен. Зная об этом, я навещал его. Было очень грустно и тоскливо. Он был совсем еще не старым — только 64 года. Я понимал, что это его последний год...

Первого января я пришел к нему домой. Жена возле него. Чтобы понять, насколько ее муж еще в реальности, она спросила: «Григор, а кто это?» И еле говорящий учитель ответил: «Это мой сын». Я этого волнительного момента никогда не забуду. Что к этому еще добавить...

Справка. Ахинян Григор Мушегович. В 1957 окончил Ереванскую консерваторию по классу Григория Егиазаряна (композиция). В 1950–1960 гг — руководитель эстрадного оркестра. С 1960 преподаватель теоретических предметов в музыкальном училище им. Р. О. Меликяна. С 1969 года преподавал в своей альма-матер, став в 1981 году ее доцентом, а в 1989 — профессором. С 1974 года — председатель правления Армянского отделения Музфонда СССР. Написал четыре симфонии, оперы, балеты, кантаты, инструментальные пьесы, вокально-хоровые произведения, романсы, музыку к спектаклям и фильмам.

12 девочек и я

Как для любого композитора, для меня одной из важнейших дисциплин всегда была теория музыки. Ее преподавала Луиза Марковна Пулик. Я учился в музыкальном училище на заочном отделении, но часто приходил на ее уроки вместе с очниками, потому что считал, что так получу больше знаний. Луиза Марковна со мной занималась наравне со всеми. Она была превосходной учительницей.

В нашей группе было 13 человек: 12 девочек и я. День 8 марта в те времена еще не был общегосударственным праздником и выходным днем — в этот день были занятия. Я немного задерживался, и на то были причины. Долго решал, как поздравить женщин, и, как часто бывает, решение пришло неожиданно!

Я купил 13 открыток (13-ю — для учительницы) и с обратной стороны на каждой из них написал коротенькую мелодию. Каждой женщине — свою, подходящую ее образу и характеру. Представляете, какой был хохот и веселье! Девочки начали узнавать самих себя в этой музыке! На фортепиано эти мелодии проигрывала учительница. В конце она взяла 13-ю открытку — а там была уже гармонизованная мелодия. Тут она узнала себя!..

Мое поздравление превзошло все ожидания, и рассказ об этом быстро разлетелся по училищу. «Ну и Нубар, ну молодец!»

⁂

Хочу вспомнить одного замечательного человека, которому я многим обязан, в том числе и моим становлением как личности. Вадим Алексеевский, директор научно-исследовательского института ВНИИКЭ, где я работал техником.

Меня окружали умные и интеллигентные люди. Любили меня как «сына полка» — ведь я был самым молодым в коллективе. В шутку называли самым лучшим техником среди музыкантов и самым лучшим музыкантом среди техников. Все — в том числе и директор — радовались моим музыкальным успехам и всегда очень поддерживали мою любовь и мое стремление к музыке.

А еще, Борис, не могу не похвастаться, что я хорошо играл в шахматы. В Армении шахматы занимают особое положение и любимы народом. Как-то даже играл с гроссмейстером Тиграном Петросяном, когда он был гостем нашего института. Это был сеанс одновременной игры. Конечно, я проиграл, но...

Начиналось все с фокстрота и вальса

На вступительном экзамене в музыкальное училище я играл на аккордеоне свои произведения — это были вальсы, фокстроты, танго... Меня приняли.

Прошли годы, и на сдаче государственных экзаменов председателем экзаменационной комиссии оказался тот самый композитор, знаменитый Эдуард Багдасарян, который в свое время принял меня в училище. Некоторое время он всматривался в меня, а потом сказал: «Нубар, с каким багажом ты пришел (танго, вальс), а с каким уходишь!» Моей дипломной работой были струнный квартет и концерт для флейты с оркестром. Кстати, концерт в том же году был исполнен государственным камерным оркестром Армении (дирижер Заре Саакянц, солист- один из лучших флейтистов страны, засл.арт. Армении Левон Алоян), а затем мой опус с успехом прозвучал на конференции Прибалтийских и Закавказских республик.

К тому времени я уже уволился из института и поступил в консерваторию. Писал музыку и подрабатывал. Нам, получавшим стипендию, это запрещалось — но у меня уже были жена и сын. В 1973 году закончил в Ереване государственную консерваторию имени Комитаса по классу композиции под руководством Григора Егиазаряна, как я уже говорил.

На поступление в члены Союза композиторов я подал заявление не сразу. Обратился только через десять лет, и то по настоянию моего профессора.

Постепенно я вырастал профессионально, рядом со мной была семья. Сын начал учиться музыке: игре на фортепиано с семи лет, а потом параллельно — на трубе. И дочь пошла по стопам отца, закончила консерваторию по классу композиции. Моя жена Алла — учительница в музыкальной школе вот уже 20 лет! Преподавательница теории музыки, сольфеджио и фортепиано.

Учитель Григорий Егиазарян

Григорий Егиазарович Егиазарян (арм. Գրիգոր Եղիազարի Եղիազարյան). 1908–1988 — армянский композитор, педагог. Народный артист СССР (1977). Родился 8 (21) декабря 1908 года, (по другим источникам — 25 ноября (8 декабря), в с. Блур Сурмалинского уезда Ереванской губернии (Российская империя), ныне — Турция.

В 1930 году окончил музыкальное училище при Московской консерватории, в 1935 году — Московскую консерваторию (класс композиции Н. Я. Мясковского). B 1936–1938 годах — преподаватель и заведующий учебной частью музыкального училища в Ленинакане. С 1938 года жил в Eреване, где преподавал в музыкальном училище композицию; в Ереванской консерватории вел класс инструментовки. С 1959 г. — профессор. В 1954–1960 годах — ректор Ереванской консерватории. В 1953–1957 годах — председатель Союза композиторов Армянской ССР.

⁂

В Израиле Асланян с 1994 года. Основное занятие — творческая деятельность.

Музыка Нубара отличается красочным армянским темпераментом, в некоторых произведениях — и еврейским народным колоритом, а также разнообразием по содержанию и жанрам. Его произведения утвердились в концертно-исполнительской и учебной сфере. Они выражены в разных жанровых направлениях: это пьесы для солистов-инструменталистов и вокалистов, вокально-хоровая музыка, музыка для камерного, духового и симфонического оркестров. Не забыта и музыка для детей. Одно из любимых направлений в творчестве композитора — «программная музыка», в которой выражаются те или иные события, происходящие вокруг нас или связанные с автором. В своих программных произведениях композитор сознательно использует и народные песни.

Не будет пафосным добавить, что Нубар продолжает традиции известных армянских композиторов — таких, как А. Хачатурян, А. Спендиаров, Г. Егиазарян, А. Ахинян, Э. Оганесян, Э. Мирзоян и других. Его произведения исполнялись и исполняются в США, Канаде, Югославии, Греции, Болгарии, Швеции, Швейцарии, Южной Корее, Германии, CCCР, Армении, Израиле.

Израиль. Как приняла новая родина?

Этот вопрос я традиционно задаю всем репатриантам-музыкантам, о которых пишу.

— Нубар, какие были первые ощущения реальности в новой стране и как с этим сегодня?

— Наша специальность единственная, о которой не говорили здесь, в Израиле, что диплом куплен. Так как я был членом Союза композиторов СССР, то автоматически стал членом Союза композиторов Израиля и продолжаю оставаться членом Союза композиторов Армении.

— На какие произведения вас вдохновила земля Израиля?

— Первое произведение, которое я здесь написал, была Соната для виолончели соло «Энтеббе-20». Я посвятил ее памяти Йонатана Нетанияху, погибшему в 1976 году во время проведения операции по освобождению заложников... Этой сонатой в 2004 году в Ереване открылся праздничный концерт, посвященный 56-й годовщине независимости Израиля, который состоялся в присутствии послов Америки, России и Израиля.

Я отправил рукопись партитуры Беньямину Нетанияху и попросил моего друга поэта Цви Бархана перевести мое письмо. Он начал так: «Я — оле хадаш („новый репатриант“)». На что я ему сразу сказал: «Цви, я не хочу писать, что я вчера приехал: если я „оле хадаш“, значит, что-то прошу».

Это произведение четырежды исполнялось в Хайфе. Потом я познакомился с различными ансамблями — такими, как «Кинерет» и «Замир», которые начали играть мои квартеты; меня пригласили в Швецию, потом я представлял Израиль в Южной Корее. Мою кантату a capella «Праздник урожая (Суккот)» исполнял хор польского радио, и это, пожалуй, было самое удачное исполнение этого моего произведения.

Одно из своих сочинений, сонату для флейты и гобоя под названием «Иди, сынок, пойдем в нашу страну!», Нубар посвятил известному французскому певцу Шарлю Азнавуру и американскому миллиардеру армянского происхождения Кирку Керкоряну. Эти два человека много делают для блага Армении! Ноты (изданные в Израиле) передал лично Шарлю тогдашний посол Армении во Франции Эдуард Налбадян (сегодня он возглавляет МВД Армении). В ответ Асланян получил от Азнавура письмо со словами признательности и благодарности.

— Нубар, расскажите о вашей творческой дружбе с оркестром Армии обороны Израиля.

— Этот прекрасный оркестр играет три моих произведения: «Мечта солдата», «Марш-бросок» и «Десант не сдается». Я хочу выразить свою особую благодарность Михаилу Яарану, сегодня уже бывшему дирижеру этого оркестра, преемнику основателя оркестрового исполнения военной духовой музыки в нашей стране дирижера и композитора Ицхака Грациани.

В 2007 году министерством обороны был организован конкурс на лучший военный марш.

Рассказывает М. Яаран: «Мне как главному дирижеру оркестра Армии обороны Израиля предстояло выбрать лучшие из 70 представленных на конкурс произведений. Это была очень интересная, но в то же время трудоемкая работа. Надо отметить, что большинство маршей было написано непрофессиональными композиторами. В процессе работы я обратил внимание на три марша, которые явно выделялись из общей музыкальной массы. Выделялись и своей оригинальностью, и добротной, профессиональной оркестровкой. По красочности и плотному звучанию они напомнили мне марши одного из основателей русского военного марша Александра Чернецкого. В молодости я служил в оркестре штаба Одесского военного округа и переиграл его маршей достаточно. И еще одна важная деталь, которая мне понравилась, честно скажу. Все марши автора, на которого я обратил внимание, написаны на основе национальных армянских мотивов. В дальнейшем я познакомился с этим человеком, интересным и чутким, а главное — самобытным композитором, творчество которого основано во многом на армянском фольклоре. Я рад, что сегодня он известный композитор, его произведения исполняют не только в Израиле и Армении, они с успехом звучат во многих странах мира. Здоровья и новых творческих достижений Нубару!»

От автора

В знак благодарности и уважения к военному оркестру и Михаилу Яарану Нубар Асланян написал пьесу «Прогулка», которую подарил коллективу оркестра и лично его дирижеру. Партитура оригинала сейчас в музыкальном архиве Михаила Яарана. Композитор дал произведению название «Прогулка» — потому что считает, что, кроме солдатского долга защищать отечество, у каждого воина есть и личная жизнь. А это — его семья, любимая девушка и город, в который после солдатских будней парень возвращается. Словом, лирика...

...А 10 лет назад в Хайфе состоялся юбилейный концерт к 60-летию композитора, на котором его произведения, в том числе марш «Десант не сдается», исполнял оркестр Армии обороны Израиля.

Семь самых значительных произведений

— Нубар, я помню вашу просьбу не представлять вас как композитора, который пишет только музыку в жанре духовой музыки. Безусловно, вы композитор самых разнообразных жанров. Считаете ли вы какие-то из своих произведений наиболее значительными, важными?

— Прежде всего, это «Кантата для смешанного хора», три инструментальных концерта (кларнет, труба, тромбон), струнный квартет (памяти родителей), «Элегия» для струнных и фортепиано (памяти матери) и Соната для фортепиано. Все это программные произведения. А вообще, я люблю все свои произведения одинаково, они для меня как дети. Сейчас почему-то вспомнил прекрасное исполнение моей сюиты «В горах» камерным ансамблем «Музыка Нова» (флейта, гобой, кларнет и фагот). Это было на фестивале под названием «Праздник Израильской музыки». Зал «Театрон Ерушалаим», январь 2003 года.

— Могли бы вы, Нубар, рассказать нам о духовой музыке в Армении?

— Увы, хвалиться нечем. Раньше все было намного лучше и уровень духовой музыки был значительно выше. В Ереване четыре профессиональных духовых оркестра. Это оркестры: министерства обороны, ереванский муниципальный, милиции и оркестр МЧС.

Из армянских композиторов, которые уделяют внимание духовой музыке, могу назвать Роберта Петросяна. Одаренный композитор. Писал интересную музыку. Среди его сочинений много хороших маршей («Праздничный», «Юбилейный» и другие), произведения для трубы, для ансамблей духовых инструментов. К сожалению, этот большой энтузиаст духовой музыки ушел в мир иной.

— Я знаю, что вы поддерживаете дружеские и просто хорошие отношения с музыкантами Армении — этой дорогой вам страны.

— Я был руководителем духового оркестра, но работал в Ереване не только в области музыки. Я даже не постеснялся стать депутатом и очень многим помог. И мне тоже помогают. Наверное, Всевышний видит все. Моя дочь ездила в Ереван, чтобы защитить диплом, а вернувшись в Хайфу, она сказала: «Папа, твои избиратели тебя ищут!»

Я на связи со многими музыкантами и дирижерами. Сами видите, есть концерты в Ереване, и не один, а много. Ну, а там — встречи, долгие беседы... Сегодня есть новые возможности для общения, удобные средства коммуникации. Это дает возможность дышать полной грудью. Как будто и Армения стала ближе.

— Расскажите о своих встречах со значительными музыкальными деятелями — исполнителями, дирижерами и композиторами. Ведь вам есть что вспомнить и рассказать.

— Давайте я вам расскажу давнишнюю историю, для меня — немного волнующую.

1972 год. Москва. Всесоюзный пленум молодых композиторов. Действие происходит в Доме композиторов СССР. На первом этаже этого здания продают ноты и пластинки. Кто-то из друзей мне подсказал, что «выбросили» пластинки с новой, 14-й, симфонией Шостаковича. Для меня этот композитор как Бог! Я побежал вниз и купил сразу три пластинки. Поднимаюсь наверх в зал, смотрю: стоят три великих человека современности: Кабалевский, Хренников, Хачатурян и с ними... Шостакович! Первым делом, думаю, дам пластинку Шостаковичу подписать, поставить автограф! Но рядом с ним еще один большой композитор, мой земляк Хачатурян... Я стушевался, не подошел... До сих пор жалею.

Арам Ильич Хачатурян не так часто баловал нас своим приездом. Но приезжал. Его встречали по-королевски. Для Армении всякий раз это было событие. Дирижировал своими произведениями, билеты было не достать. В консерватории проводил мастер-классы (раньше они так, правда, не назывались). Беседовал со студентами и педагогами консерватории и училища.

Армения родная

Хачатурян завещал похоронить его в земле родной Армении. Узнав об этом последнем желании великого композитора, правительство Армении связалось с Москвой. После долгих переговоров и просьб от армянской стороны и некоторого вмешательства Тихона Хренникова, первого секретаря Союза композиторов СССР, волю покойного уважили.

Конечно, решающую роль в этом сыграло желание семьи. Сыновья поставили условие, чтобы отца погребли в скверике рядом с Большим залом филармонии. Но, по канонам армянской церкви, хоронить вне кладбища не принято. И тогда подключили Католикоса всех армян Вазгена Первого. Арам Хачатурян, выдающийся сын армянского народа, похоронен в Пантеоне имени Комитаса в Ереване. Кстати, совсем недавно, в мае 2016 года вся мировая музыкальная общественность широко отмечала 110-летие Арама Хачатуряна, этого великого деятеля музыки XX века.

...Час нашего интервью пролетел, как один миг. В комнату зашла красавица жена Нубара Алла. "Ребята, пора чай или кофе попить" — обратилась она к нам. Тут я познакомился с семьей Нубара. Вот его сын Армен, о котором мы уже вспоминали, его жена и внук. Главное, что я почувствовал здесь, среди этих людей, — их любовь и уважение друг к другу. Это по-настоящему теплая семья.

"Алла, я хотел бы и от вас услышать пару слов о своем муже", — обратился я к жене Нубара. Как уже говорилось, Алла окончила Ереванскую консерваторию как теоретик и музыковед. Преподает теорию музыки, сольфеджио и фортепиано в одной из музыкальных школ Хайфы.

"Нубар талантлив и трудолюбив. Я как жена всю жизнь стараюсь создать ему комфортные условия для творческой работы. "Тихо, папа музыку пишет!", — с этим выросли наши дети. Но я еще и музыкант, не только жена, и всегда была первой слушательницей всех опусов моего мужа-композитора, а когда подросли дети — а они у нас музыканты — у Нубара появилось сразу трое слушателей и судей, но только самых добрых! Кроме того, что Нубар хороший муж, он еще прекрасный отец и дедушка!"

Истина, а не выгодная политкорректность

Из материалов интернета. Почти 12000 человек поддержали письменное обращение композитора Нубара Асланяна к президенту Израиля Реувену Ривлину, написанное четко, ясно, без единого кричащего звука. Сдержанная боль и торжественные ноты скорби — и в партитуре его произведения, посвященного памяти жертв геноцида армян, которое называется «Храбрецам Сипана». Партитура, изданная в Израиле, была подарена автором президенту после его победы на выборах. Сегодня композитор просит президента вернуть ему партитуру. Подарок этот являлся знаком уважения, в том числе и к его прошлым поступкам — призывам к Кнессету признать геноцид армян 1915 года. Но этого Кнессет не сделал. Не сделал и сам президент: политкорректность и сиюминутные политические интересы перевесили...

24 апреля 2015 года человечество отметило 100-летнюю годовщину геноцида армян. В серии концертов, которой музыканты Армении отметили эту скорбную дату, особое место занял концерт Национального Филармонического оркестра, которым руководит главный дирижер и худрук заслуженный деятель искусств Армении Эдуард Топчян. На сцене академического театра оперы и балета имени А. Спендиарова в Ереване дирижировал Рубен Асатрян, заслуженный деятель искусств республики Армения, который в своем письме дал следующую оценку творчеству Асланяна: «Нубар Асланян очень интересный и самобытный композитор, мастер композиции в различных музыкальных жанрах. Многие из его ярких произведений в разное время прозвучали в Армении. Я организовал премьеру его „Концерта-поэмы“ для трубы и симфонического оркестра, произведения, посвященного геноциду армянского народа 1915 года. Солистом был замечательный израильский трубач Рам Орен, с которым мы сразу нашли общий профессиональный язык. Прекрасная музыка в сочетании с хорошим исполнением дали свои плоды. Успех был потрясающий. Уверен, что слушатели, которые были на этом концерте, еще долго его не забудут».

Справка. Рам Орен — солист Израильского филармонического оркестра под руководством Зубина Меты. Сотрудничал с ГКО «Виртуозы Москвы» Владимира Спивакова, с камерным ансамблем «Солисты Москвы» Юрия Башмета. Преподает в Высшей школе музыки имени Бухмана-Меты при Тель-Авивском университете. Приглашенный профессор музыкальной школы при Университете Манитобы (Виннипег, Канада) — преподает трубу, камерный ансамбль, ведет оркестровый класс.

Слово Раму Орену.

— С удовольствием приму участие в вашей работе и расскажу читателям об интересном человеке и композиторе Нубаре Асланяне.

Мне представилась честь первым играть его Концерт-поэму «Храбрецам Сипана» для трубы с оркестром. Состоялось это в 2015 году в Армении. Со мной в тандеме, кроме прекрасной музыки Нубара, участвовал замечательный коллектив — филармонический симфонический оркестр Армении и талантливый дирижер Рубен Асатрян.

Музыка Нубара не оставляет слушателя равнодушным, волнует, заставляет переживать. Я очень старался передать в своем исполнении замысел композитора, а также внести и свое ощущение исполняемого произведения. Надеюсь, у меня это получилось, судя по откликам армянских слушателей — музыка тронула их сердца.

Желаю Нубару творческого вдохновения. Мы, израильские музыканты, ждем от него новых интересных опусов, а если это будут произведения для трубы, то я с удовольствием их исполню.

Коллега о коллеге: композитор Борис Левенберг.

— Волею обстоятельств мы с Нубаром Асланяном оказались не только коллегами, не только имели общие трудности абсорбции, репатриировавшись в Израиль с большой «алией» 90-х, но и оказались соседями. Хорошо помню совместные субботние прогулки по нашему району Хайфы. Я встретил очень интересного человека, чьи музыкальные и композиторские взгляды и пристрастия оказались мне очень близки. Приятно было обнаружить, что мы напеваем одни и те же любимые эпизоды из симфоний Шостаковича! Подкупало его замечательное чувство юмора.

Так уж получилось, что с Нубаром-человеком я познакомился раньше, чем с его музыкой. И последовавшее потом знакомство с его сочинениями не разочаровало меня, а наоборот, укрепило мои глубокие к нему симпатии. Открывшийся мне музыкальный мир Нубара поражает разнообразием жанров, серьезным подходом к композиторскому ремеслу и рядом очень высоких творческих достижений. В его музыке я ощущаю глубокие армянские национальные корни, естественные для Нубара, как дыхание. Он живет и мыслит как армянский композитор. Думаю, это очень хорошо. Многие его сочинения трагичны, как трагична судьба и история этого древнего, прекрасного и трудолюбивого народа.

От автора.

Кстати, именно Борис Левенберг первым рассказал мне о Нубаре. Это было в моем очерке «Оркестр играет духовой» — об истории духовой музыки в Израиле. Прочитав раздел «Композиторы, пишущие музыку для нашего жанра», Борис посоветовал мне ознакомиться с творчеством еще нескольких композиторов, в числе которых был и Нубар Асланян. И я рад этому.

Нураб Асланян.

— Борис, большое спасибо, что переслали мне этот комментарий Бориса Левенберга. Не могу не отреагировать на него. Удивительно, как он точно заметил, что моя музыка в основном трагична... Поражаюсь... Большое спасибо Левенбергу, тронут до слез... Добрейший и умнейший человек. Не зря в Армении так хорошо относились к нему, когда он был гостем в Доме творчества композиторов в Дилижане.

А еще я благодарен Борису, что он нашел терпение и помог мне разобраться с компьютерной программой Finale. Мне не надо вам рассказывать, как она сегодня важна для музыкантов, а для композиторов — вдвойне. Большое ему спасибо!

Ничего случайного

Ничего случайного не было в программе этого необычного музыкального действа. Фортепианный концерт № 2 Алексея Курбатова на темы Давида Мнацаканяна (оп. 27), Концерт-поэма для трубы и оркестра Нубара Асланяна, посвященный памяти жертв геноцида, Францу Верфелю, австрийскому еврею, автору романа «40 дней Мусы Горы», о геноциде армян. Когда в 1943 году Гитлер приказал его арестовать, он сбежал в Америку. Через два года он скончался, и благодарные армяне его тело перевезли на родину, в Австрию.

Основным эмоционально-философским содержанием этих разных по своей значимости произведений являются драматизм, страдание и надежда. Но во всем многообразии своих проявлений произведения эти несут не разрушение мести, а очищение, путь к новому этапу постижения бытия. Солисты: известный российский пианист и композитор Алексей Курбатов и известный трубач из Израиля Рам Орен.

Драматическая поэма борьбы, исполненной священной ненависти. Она уводит слух в какую-то неопределенную перспективу и рисует в ней свои образы, логичные и мимолетные одновременно, завораживающие не раз повторяющимися музыкальными оборотами и мотивами-символами. Звук трубы, прорываясь через вибрирующие тембры оркестра, доносится как далекий таинственный голос, бередящий сердце неизведанностью того, что он в себе несет.

В это сочинение Нубар Асланян вложил огромные душевные силы. По признанию автора, последние ноты написаны в ту самую трагическую дату — 24 апреля, День памяти жертв геноцида армян. В тот же год концерт-поэма была издана Израильским музыкальным центром.

Не умолкают музы под обстрелом

Израильский журналист Татьяна Климович написала о том, как Нубар Асланян помогал организовывать концерты в то трудное время, когда север Израиля и родная Хайфа подвергались ракетным обстрелам со стороны Ливана. Я также почерпнул у коллеги информацию о замечательном концерте в рамках Дней армянской культуры, на который Асланян был приглашен в качестве почетного гостя.

«В Тель-Авиве состоялся большой концерт с участием народного хореографического государственного ансамбля танца Армении „Барекамутюн“, что означает „дружба“. На концерте выступили известные армянские музыкальные группы, певицы Ануш и Инга Аршакян, в прошлом представлявшие Армению на Евровидении.

Концерт состоялся в присутствии министра культуры Асмик Погосян, посла Израиля в Армении Шмуэля Мирома, посла Армении в Израле Армена Мельконяна, почетного консула Армении в Израиле Цолака Момджана и представителя еврейского общества в Израиле Риммы Варжапетян-Фрайлер.

Концерт прошел во Дворце культуры („Эйхаль Атарбут“) в Тель-Авиве. Присутствовавший в качестве почетного гостя Нубар Асланян вспомнил о состоявшемся в доме-музее Арама Хачатуряна в Ереване праздновании Дня независимости Израиля в 2004 году. Тогда присутствовал и известный композитор Эдуард Мирзоян (известный, в частности, своим выступлением в Белом Доме). На торжественном концерте было исполнено пять (!) произведений Нубара Асланяна.

На состоявшемся в Хайфе незадолго до этого заключительном концерте Центра музыки „Юваль“ молодежный оркестр исполнил произведение Асланяна, посвященное оркестру ЦАХАЛа, о чем говорится в статье „Праздник духовой музыки“, опубликованной в газете „Вести — Северный округ“.

Композитор Нубар Асланян одержим национальными интересами своего армянского народа, его болью, печалью и горечью. Он явно осознает жуткое отношение многих стран мирового сообщества, державных государств востока и запада, которые не желают признать то, что, к нашему огорчению, было жизненной явью...»

Музыка вдумчивая и трогательная

Чтобы лучше понять и узнать музыкальное творчество моего героя, я, конечно, заглянул в Ютюб и задержался там надолго...

Это было, можно сказать, погружение в музыку Нубара, и погружение глубокое. Концерт для тромбона, «Элегия» для четырех труб, та самая «Прогулка», написанная в подарок военным оркестрантам, соната для виолончели соло, соната для флейты и гобоя, поэма для трубы, концерт для кларнета. Вот тут я не могу не высказать своего восхищения музыкой, Хайфским симфоническим оркестром и его солистом Джеффи Говардом! Ведь мне это близко, я сам кларнетист. Я даже написал после просмотра небольшое благодарственное письмо Джеффи и буквально на следующий день получил ответ.

«Уважаемый Борис!

Что касается моего исполнения концерта Нубара Асланяна, то, прежде всего, хотел бы сказать, что мы дружны с этим удивительным человеком и большим композитором. В течение ряда лет я имел удовольствие играть некоторые из его произведений. В музыкальном плане я пользовался пожеланиями композитора. Ведь эта музыка имеет богатый армянский национальный колорит, ее нужно хорошо понять и прочувствовать.

Нубар очень тонкий музыкант и человек с большой буквы. Музыка его интересна в технических местах, но это не только техника ради техники. В медленных частях — она вдумчивая и трогательная.

Перед тем как Нубар написал Концерт для кларнета, я исполнил и очень полюбил его „Элегию“ для кларнета (написана в память о друге). Потрясающая музыка. Мне она так понравилась, что я ее дал своему студенту играть на экзамене на музыкальный аттестат. Экзаменационная комиссия была в восторге от этой пьесы.

А теперь еще несколько слов о Концерте для кларнета. Первая и третья части сочетают в себе уникальный стиль Нубара, в этой музыке чувствуется его любовь к родной Армении, народным ее интонациям. Это меня вдохновило, я попытаться также почувствовать эту музыку, почувствовать страну Армению и ее народ. Прочувствовать, как он сам это чувствовал. Играя этот Концерт, я вдруг совершенно мистически представлял себя армянином. Что может быть еще важнее этого. Полное наслаждение от такого перевоплощения и все тут!

Концерт является довольно сложным технически. Но при этом и в технике прослеживается музыкальная нить, и она не отталкивает слушателя. С этим концертом мы поехали в Армению и выступали там с Национальным симфоническим оркестром. Успех был огромным. Для меня это большая честь и память на всю жизни. Я всегда буду дорожить этими воспоминаниями.

Видели бы вы момент нашего приземления в Ереване! Нубар просто светился от радости и счастья! Непостижима его любовь к этой стране и ее людям. И эту любовь он мне передал музыкой. Особенно после многих встреч с коллегами, его друзьями, такими теплыми людьми. И на этой волне воодушевления я планирую посетить с семьей эти края еще раз. Может быть, удастся еще раз что-то исполнить с этим замечательным армянским коллективом. Я всегда буду благодарен Нубару за его прекрасную музыку!»

Справка. Джеффи Говард. Родился в США в 1968 году. Переехал на постоянное жительство в Израиль в 1999 году. 1992 год: бакалавр музыки. Кливленд, штат Огайо, институт музыки. 1994: преподаватель по сертификации в области музыкального образования. Университет штата Алабама в Хантсвилле. 1992–1999: Хантсвилле (штат Алабама), работа в симфоническом оркестре. 1999-2002: Иерусалим. Преподаватель класса кларнета и саксофона в консерватории Иерусалима. С 2001 года по настоящее время: Хайфский симфонический оркестр, концертмейстер группы кларнетов. Преподаватель консерватории Раананы, дирижер духового оркестра.

Джеффи Говарду пришло ответное письмо от Нубара Асланяна.

«Дорогой Джеффи! Прочитал письмо, которое вы написали Борису. Очень тронут и благодарен за столь теплые слова! Джеффи, вы мой друг, и я должен сказать вам, что я разделяю с вами успех нашего выступления в Армении! Я очень горжусь тем, что посвятил свой Концерт такому высокопрофессиональному кларнетисту, как вы — Джеффи Говард!»

«Выбрали трубу и не ошиблись». Династия

Армен Асланян о своем отце. Рассказывает сын Нубара, Армен, замечательный трубач. Как и его родители, он тоже живет в Хайфе, в прекрасном городе у моря, на севере Израиля — по сути, неофициальной северной столице. Преподает в консерватории, играет в симфоническом и джаз-оркестре. Ему слово.

— До седьмого класса я учился в детской музыкальной школе на фортепиано, но потом решил, что надо научиться играть и на каком-то духовом инструменте. Предстояла служба в армии, и не хотелось оказаться в войсках далеко от музыки. Выбрали с отцом трубу и не ошиблись. До сих пор благодарю его за этот инструмент. И хочу через годы поблагодарить и моего первого учителя по трубе Гр. Потикяна. Лучше поздно, чем забыть. Так?!

Затем была учеба в музыкальной десятилетке имени Чайковского — причем, чем старше я становился, тем больше меня увлекала труба, которая, в конце концов, и стала моим первым инструментом.

Окончание десятилетки ознаменовалось сольным концертом с филармоническим оркестром Армении, где я исполнил концерт для трубы с оркестром А. Арутюняна, а оркестром дирижировал Вааг Папян. Это год 1985-й. Сегодня Папян известный израильский дирижер, и мы с отцом этому рады. Потом была консерватория в классе профессора Ю. Баляна и работа в детском музыкальном театре и молодежном симфоническом оркестре. Затем я поступил в Ереванскую консерваторию.

Служил срочную службу в одном из лучших оркестров Москвы, в оркестре военной академии имени Жуковского. Это был солидный оркестр, и не только строевого назначения. У нас были серьезные музыканты. Большинство — с хорошим музыкальным образованием. Дирижировал оркестром Николай Александрович Сандаленко. Много и часто выступали мы как перед военными, так и на больших музыкальных форумах.

Будучи музыкантом этого оркестра, я перевелся во время службы в институт имени Гнесиных. Сегодня это Российская академия музыки. Было это так. Мой отец договорился с профессором трубы Тимофеем Докшицером о моем прослушивании. Моя игра понравилась Тимофею Александровичу, и он договорился с моим военным дирижером, чтобы тот отпускал меня на занятия в гнесинку, где он преподавал. Я был на седьмом небе от радости. Заниматься у такого великого трубача — мечта многих!

Влияние отца на мое становление как музыканта и человека — огромно! В детстве я играл в духовом оркестре, где папа был дирижером. Он никогда не играл на духовом инструменте, но посвятил мне некоторые произведения для трубы. Папин альбом из пяти частей я исполнил на его юбилейном концерте в хайфском Аудиториуме в 2013 году.

Меня часто спрашивают, как я совмещаю джаз и академическую музыку. Люблю и то, и другое, и играю с большим удовольствием. Главное, чтобы музыка была хорошая и качественная.

В 2008 году руководство Хайфского симфонического оркестра приняло решение создать на базе оркестра и джазовый биг-бэнд. С тех пор я там исполняю ведущую роль первого трубача. Мы уже играли на многих крупных международных фестивалях и давали сольные концерты в Англии, Франции, Бельгии, Германии и, конечно, много гастролируем по Израилю. Кстати, оркестр находится полностью на государственной дотации, имеет собственную постоянную базу и является участником всех крупных культурных событий города и страны.

Приходилось играть под руководством Георгия Арамовича Гараняна, когда он приезжал на гастроли в Израиль. Мы тогда много общались. Замечательный был человек и большой музыкант. Встречались и играли вместе практически со всеми российскими джазменами, приезжавшими сюда с концертами, а их сюда едет великое множество! Запомнилась творческая встреча с Вадимом Андреевым, армянином из Баку, который сейчас живет во Франции. Великолепный пианист! Работать и общаться с ним было одно удовольствие!

Здесь, в Израиле, есть музыканты — бывшие ереванцы, но их немного. Я знаю человек 15–20. И в симфоническом оркестре есть. Однажды отец встретился с Дживаном Гаспаряном, а мне вот не довелось играть с современными армянскими музыкантами. Жаль! Пока это только мечта — ведь они соотечественники все же, и мне этого хотелось бы.

Довольно часто исполняю произведения отца. Отец очень любит настоящий хороший джаз, особенно джаз, основанный на народных элементах, и поэтому доволен тем, что я играю и такую музыку. Так что у меня с ним консенсус.

Борис, еще я бы хотел добавить пару абзацев, и хотя я понимаю, что очерк, который вы пишете, не обо мне, но это тоже касается рассказа о моем дорогом отце и дополнит общую картину. Мой дед, папа отца, играл на валторне, был солистом афинского оперного театра. Отец начал заниматься музыкой только в двадцать лет. Дед умер рано, и бабушка Эстер осталась одна с тремя сыновьями. Было финансово тяжело, поэтому папа столь поздно начал свою учебу. Не до того было. Слава богу, в итоге с учебой у него все сложилось успешно. Человек он — ни дать ни взять талантливый. В дальнейшем поступил в Союз композиторов СССР.

Можно еще много чего о нем рассказывать. Я горжусь своим отцом и очень его люблю!

⁂

Отличное резюме, не правда ли?..

• Книги, очерки, статьи