Иржи Лабурда: «Исповедь души»

Кто хоть раз бывал в Чехии, не мог не влюбиться в чудную природу этой маленькой страны, с ее лесами, озерами и реками, уютными городами и старинными замками. Бывая в Чехии, не перестаешь удивляться сказочности этого мира, наполненного любовью. Чехия известна своей культурой и искусством. И сегодня я вам расскажу о человеке, внесшем огромный вклад в музыкальную культуры своей страны и всего мира. Иржи Лабурда — наш современник. Композитор, педагог, ученый.

...Это было в 1986 году. В то время я преподавал в Ровенском государственном институте культуры. Неожиданно мне пришло письмо из Чехословакии, из Праги. «Кто бы это мог быть?» — думал я, вскрывая конверт, — ни знакомых, ни друзей у меня тогда там не было. Письмо было от неизвестного мне в то время чешского композитора Иржи Лабурды.

Не могу сейчас в точности воспроизвести текст, но смысл был в том, что мне предлагалось ознакомиться с творчеством Иржи в области духовой музыки. Мне как преподавателю кларнета, саксофона и ансамблей предлагались ноты для этих инструментов. «А почему бы и нет?» — подумал я. И ответил: «Жду ваших произведений!» Вот так началась моя дружба с этим замечательным композитором и человеком. Дружба, которой уже более 25 лет.

Позже, когда я бывал в Праге, мы, естественно, встречались, и наши встречи оставили у меня неизгладимые воспоминания. В подарок я получил от Иржи не только ноты, но и диски, что было ценно всегда, но особенно — в те годы.

В высшей степени интеллигентный и обаятельный человек, знающий несколько языков, в том числе и русский. Диапазон его творческих изысканий очень широк. Но об этом ниже. А пока представляю вам: известный чешский композитор, лауреат многих отечественных и международных премий и призов Иржи Лабурда.

Jiří Laburda

Любовь к музыке для Иржи — своеобразное «наследство» от родителей. А элементарное музыкальное образование он получил в небольшом городке Собеслава, где родился. Затем учился на педагогическом факультете Карлова университета в Праге, а позже — в Пражском педагогическом колледже. Его учителями были чешские композиторы Карел Хаба, Зденек Хула и музыковед Эдуард Герцог.

Иржи Лабурда преподавал в различных педагогических учебных заведениях; впоследствии он вошел в состав педагогического факультета Карлова университета в Праге (1961 год). С 1999 года преподает в Пражской консерватории.

Творчество И. Лабурды изобильно и разнообразно. Среди его произведений сонаты: 11 для фортепиано, две — для двух фортепиано, четыре для органа, четыре для аккордеона, две для тромбона, две для маримбы, скрипки, виолончели, одна — для гобоя, кларнета, трубы и для двух маримб; концерты для фортепиано, органа, аккордеона, фагота, трубы, тромбона, два — для альта, два для виолончели, двойной концерт для скрипки и виолончели, мессы, кантаты, пять симфоний, большой «Te Deum», опера-буффа «Изольда и Дорабелла», балет «Les Petits riens».

Также создано немало камерных произведений: духовой октет, септет, секстет, четыре струнных квартета, три брасс-квинтета и многочисленные другие камерные композиции. В основном, для медных духовых инструментов или нетрадиционного состава: пьесы для трубы и клавесина, трубы и арфы, трио для флейты, гитары и аккордеона, трио для блокфлейт, симфония для духового оркестра и многое другое.

Очень хорошо известны камерные произведения Лабурды для голоса с фортепиано: «Seifert песни», «Мелодии для человека, которого я люблю», «Пейзаж сердца», «Судьбам женщин», «Три песни», пьеса для сопрано, флейты и фортепиано. Псалом «Перед воротами Иерусалима» для двух голосов и фортепиано; «Дуэты», «Пастораль». Все его произведения опубликованы американским издательством «Alliance Publications» в городе Синсинава.

Композиции Иржи Лабурды получили большое признание, что успешно подтверждается бесчисленными призами и грамотами на отечественных и международных музыкальных конкурсах. В Чехии, на конкурсе «Юбилейный», проведенном под эгидой Чехословацкого радио был получен приз за Концерт для фортепиано (1971). Словацким музыкальным фондом в Братиславе Лабурде присужден первый приз за пьесу для валторны с оркестром «Бурлеска» (1961). Несколько призов на национальном хоровом конкурсе в Йиглаве. На международном музыкальном фестивале в испанском городе Alicante композитор был удостоен премии «Premio Oscar Esplá» за произведение «Глаголитическая месса» (1966); за кантату «Метаморфоза» получил премию «Otto Spreckelsen» в Ганновере (1968). Его «Прелюдия Соло» для аккордеона получила премию SACEM-UPAC в Париже в 1974 году. В том же году пьеса для смешанного хора получила первую премию «Città di Trento». Премии на международных конкурсах были получены также в 1987, 1994 и 1996 годах.

И. Лабурда хорошо известен и как фортепианный композитор. Его 11 фортепианных сонат были исполнены и исполняются многочисленными чешскими и зарубежными пианистами.

С 2001 года немецкий издатель Вольфганг Г. Хаас в Кельне публикует книгу и ноты Иржи Лабурды под названием «Laburda-Piano-Work» («Laburda Klavierwerk»). Всего было выпущено восемь томов!

Многие сочинения написаны Лабурдой на церковные тексты. «Моя религиозность очень важна для меня в сочинении духовной музыки», — говорит композитор и ссылается на великого Г. Малера, чье творчество проникнуто религиозной идеей, поиском истины, обретения гармонии, чистоты человеческого духа, идеи о том, что сама природа, которую изображает композитор, — это воплощение Божества, а не иллюстрация ее явлений. И. Лабурда считает, что произведения Малера по своему существу являются духовной музыкой.

Хорошо известны и органные сочинения композитора — как культовые, так и светские, написанные для органа-соло с камерным составом и с симфоническим оркестром. В одном из концертов фестиваля «Дни современной музыки», проходившем в Праге недавно, с большим успехом прозвучали органные прелюдии Лабурды, отобранные для показа организаторами фестиваля.

Письмо от Иржи Лабурды

Дорогой Борис, я позволю себе выслать первую часть моих биографических заметок, (давайте их так назовем). Прочтите их, хоть это и обширный материал. По сути это мои воспоминания. Если длинно, вы можете их сократить.

Как вы меня просили, я немного напишу и о моих дорогих родителях. Также я начал писать и о своей композиторской деятельности. Как ни крути, а это самый важный и большой раздел в моей жизни.

Учитывая специфику вашего очерка и музыкального направления журнала, ориентированного на определенный круг музыкантов-духовиков, обозначу три направления, которые можно найти на моем личном сайте:

I. Произведения для сцены и для оркестра.
VII. Произведения для деревянных духовых инструментов.
VIII. Произведения для медных духовых инструментов.

Ваш Иржи Лабурда.

Наше интервью

— Уважаемый Иржи! В начале очерка я разместил вашу биографию в энциклопедическом варианте — а сейчас хотелось бы поговорить в другом формате — о вас, ваших родителях, первых шагах в жизни и музыке.

— Мой отец, Франтишек Лабурда, родился, как потом и я, в небольшом городишке Собеславе, это Южно-Чешская область нашей страны. Родился он в 1897 году, а умер в 1969-м. Когда ему было два года, умер его отец, мой дедушка, и мать осталась одна с шестью детьми! Детство отца было очень тяжелое.

Когда он вырос — стал мясником. Началась Первая мировая война. А ему только 19 лет. Его призвали в армию и послали воевать на Восточный фронт. На Украине они с братом Хенричем добровольно сдались в русский плен, где пробыли до 1922 года. После этого парни возвратились в новую Чехословацкую республику. В 1926 отец открыл свой собственный небольшой магазин. В 1928 году он женился на моей матери Людмиле. В 1929 году родилась моя сестра, тоже Людмила. А два года спустя, 3 апреля 1931 года, родился и я.

— Борис, я и так стараюсь быть подробным в изложении, как бы не стало это скучно нашим читателям...

Я уже говорил, что жизненные условия у нас были ужасные. Мой отец потерял своего отца в раннем детстве, в семье было еще много детей. Потому он окончил только шесть классов. Учился он в большом, переполненном классе. Кстати, в классе учились только мальчики. Явным плюсом было то, что в этой городской школе был учитель пения, и он учил весь класс — а это более сорока детей — играть на скрипке! Отец умел играть простенькие народные мелодии.

Вот отсюда и мои первые шаги в музыке. Очень быстро и я научился играть простые мелодии. Родители были счастливы.

О матери. Моя мама родилась в Вене. Чехия тогда была частью Австро-Венгерской империи, и родители матери были посланы работать в австрийскую столицу. Отец матери, мой дедушка, работал столяром — позже он был даже столяром на фабрике «Стингл», которая производила фортепиано. Моя бабушка работала прислугой, но она очень хотела дать своей дочке, моей матери, музыкальное образование — и маме купили австрийский народный инструмент цитру, на которой она научилась неплохо играть.

Как видите, специального музыкального образования у моих родителей не было, но музыку в семье очень любили. Поженившись, родители пели в городском смешанном хоре, который иногда даже выступал в операх. В то время в Собеславе существовал и оркестр южнославянских — хорватских инструментов «Тамбурашский оркестр», и в нем оба моих родителя активно участвовали. Таких коллективов в то время в Чехии было много.

Славяне хотели утверждать и свою культуру — что, конечно, австрийцам не очень нравилось...

Повзрослев, и мы с сестрой тоже начали играть в этом оркестре. Я играл на берде — это нечто, похожее на контрабас.

— Итак, Иржи, ваше детство. Что из тех лет вам запомнилось больше всего? Какие воспоминания волнуют душу?

— Детство, наверное, всеми ощущается как веселое и светлое время. У меня было много друзей. Школу я начал посещать в возрасте шести лет, а в семь или восемь начал учиться играть на скрипке. Мой учитель, превосходный музыкант и педагог Йосеф Петр, был нашим соседом. На скрипке я играл с удовольствием, хотя дома упражнялся мало. Уроки скрипки два раза в неделю мы посещали вместе с моим другом Иваном, почти на каждом уроке играли скрипичные дуэты в сопровождении фортепьяно, на котором играл сам учитель. Это было прекрасно. Мы очень любили нашего учителя, и было за что. Он был умен, деликатен и терпелив, любил нас.

Должен оговориться: скрипка была мне близка, но в то же время я очень завидовал своей сестре, пианистке, мне казалось, что ее инструмент интереснее и издает более красивые звуки. Под этим впечатлением я решил сам освоить этот инструмент. Сначала отец не знал, как к этому отнестись, и только после моего заверения, что скрипку я не брошу, записал меня и на фортепиано.

Так как мой отец работал в торговле, то, подчиняясь семейной традиции, я тоже должен был пойти по линии этой профессии и в дальнейшем заменить отца. После девятого класса основной школы меня послали учиться в Экономическую академию, где я прозанимался четыре года.

Во время войны школы не работали, в том числе и музыкальные. Экономическая ситуация была чрезвычайно сложная. Даже мой учитель перестал преподавать и под давлением оккупантов ушел работать на фабрику. В 1942–43 годах я музыкой совсем не занимался. Хотя отец верил, что я вернусь к этому, когда ситуация в Чехии станет более благоприятная. А пока он покупал для меня ноты, клавиры опер композиторов Сметаны, Дворжака и других. Значит, верил, что все наладится и его сын продолжит заниматься своим любимым делом.

В то время на фортепьяно я играл не очень хорошо, но жадность познания и тяга к музыке делали свое дело. Я стремился играть все, что у меня было под рукой, и в особенности клавиры опер.

Эти, как я сейчас называю, «мои университеты» не прошли бесследно. Я научился хорошо читать с листа. Занимался самостоятельно ежедневно и с великим усердием, выучил на довольно хорошем уровне сложные сочинения Джоплина, Шопена, Листа и других композиторов. Вместе с тем, я отчетливо понимал, что этого всего было недостаточно, чтобы называться музыкантом.

— Ну а что же с музыкой в профессиональном понимании?

— Это был 1948 год. Один из моих друзей рассказал мне, что есть в нашем городе профессиональный музыкант, преподаватель гармонии. Для меня это был новый и непостижимый, как мне тогда казалось, мир, освоившись в котором, я смогу сочинять музыку. Это стало моей мечтой.

Педагога звали Эмануэль Ратай, он работал в Учительском училище Собеславы. Я начал посещать его уроки, и это было восхитительное время. Он учил меня гармонии, полифонии, композиции и фортепьяно. Рассказывал, что такое контрапункт. Играли на фортепьяно в четыре руки. Просто золотое было время!

— Иржи, что изменилось для вас в 1948 году, когда ваша страна поменяла политическую ориентацию и стала социалистической?

— Поменялось все, и существенно. Магазины отца были национализированы, а он сам стал подсобным рабочим. Мама стала работать продавцом. Разницу понимаете? Вот тогда отец сказал мне: «Мы уже никогда не будем торговцами, и потому ты свободен. Если столь сильно любишь музыку, занимайся ею». Но у меня была проблема: того, что я любил музыку, было мало, у меня не хватало профессиональных знаний, и я считал себя не более чем любителем. А время для продолжения учебы было не самое подходящее...

Бухгалтер... музыкант

— Иржи, как вы все-таки оказались в профессиональной музыке?

— В 1950 году я сдал экзамен на аттестат зрелости в Экономической академии и стал бухгалтерским служащим Пражского министерства здравоохранения. Бухгалтером я был неплохим, можете поверить, но... Меня это угнетало, это было не мое. Но нет худа без добра — так, кажется, говорит русская поговорка.

В Праге я встретил одного человека, который, узнав о моих музыкальных наклонностях, пригласил меня петь в хоре любительского оперного коллектива. Это был удивительное сообщество из 60 вокалистов, с полным симфоническим оркестром, многими выдающими солистами того времени. В течение девяти месяцев я с хором участвовал в постановках множества опер: это были «Проданная невеста», «Далибор», «Поцелуй», «Тайна» Бедржиха Сметаны, «Якобинец», «Русалка» — Антонина Дворжака, «Евгений Онегин» П. И. Чайковского.

Вскоре меня назначили репетитором, который подготавливал солистов, и несколько раз я был даже хормейстером. Все это была огромная практика для меня, но она, к сожалению, закончилась в связи с моим вынужденным отъездом из Праги. На меня донесли, что я был сыном «капиталиста».

— И что было?

— Страшно вспомнить... Я должен был уехать из Праги и работать шахтером. Да-да, я не оговорился... После года этой работы, в конце 1951 года, я смог уехать домой и стал работать литейщиком на заводе...

В июне 1952 года я сдал вступительные экзамены на педагогический факультет Карлова университета в Праге. Именно в то время у нас был большой недостаток учителей школ второй степени. И хотя начальству факультета не очень хотелось принимать студента из «капиталистической семьи», недобор новых учителей заставил их сделать это: я был принят на обучение по специальности «Русский язык плюс музыкальное воспитание» для преподавания в 5–8 классах основной школы. Длительность учебы была три года.

Оказавшись в университете, я стал счастливым человеком! Во-первых, я снова в Праге, которую очень любил, во-вторых, я начал учиться у двух прекрасных учителей: это были известный музыкальный теоретик Эдуард Герцог и композитор Карел Хаба (брат композитора-новатора, отца четвертитоновой музыки). Эти два серьезных музыканта сыграли в моем творчестве большую роль, во многом определили и его направленность.

Музыкальная часть учебы на факультете не была для меня сложной. А вот доскональное изучение русского языка давалось трудно.

На факультете я близко познакомился, и мы подружились, с будущим известным композитором Иржи Калачем, который затем перевелся в консерваторию на композиторское отделение. Но мы не перестали с ним дружить, совместно слушали множество сочинений, покупая или доставая пластинки. Почти ежедневно были на различных концертах (у нас не было денег на билеты, но студентов пускали бесплатно).

В 1955 году я окончил факультет и обязан был по направлению ехать преподавать. Город можно было выбрать. Я избрал город Либерец и не просчитался: оттуда меня перенаправили в Яблонец-над-Нисоу, где я был единственным преподавателем, имевшим специализацию «Русский язык и музыкальное воспитание».

Все начинается с...

— Иржи, а как вы начали сочинять музыку?

— Начал сочинять еще в Собеславе под руководством профессора Э. Ратая. Постигал у него азы гармонии, контрапункта, и с той поры стали появляться мои первые произведения.

В нашем городе Собеславе, приблизительно в 1947 году, когда я играл в любительском театре, я дружил с Отакаром Билеком (1932–2016). С годами наша дружба переросла в нечто более важное для нас обоих, и мы стали как родные братья. Отакар после аттестата зрелости стал работать на радио драматическим режиссером, и когда я преподавал в Яблонце-над-Нисоу, он предложил мне сочинить музыку к радиокомедии «Телеграмма» Густава Пфлегера-Моравского. Я очень обрадовался этому предложению. Так моя музыка впервые прозвучала по Чехословацкому радио. С той поры мы время от времени сотрудничали.

Работой в педагогической школе я не был удовлетворен, так как я был там единственным русистом и должен был преподавать во всех классах. Для музыки у меня не оставалось времени. Я решил попросить перевести меня в педагогическую школу в городе Хеб — туда никто не хотел ехать, так как это было далеко, на границе с Германией. И с 1957 года я стал там работать.

В городе Хеб была педагогическая школа, причем в отличие от прежней — большая и хорошая по уровню образования, и не только. Я работал там с 1957 по 1961 год. Преподавал исключительно музыку и игру на фортепьяно. Со мной работал мой однокурсник, выдающийся скрипач и хормейстер Владимир Коварик, который приехал туда раньше меня и основательно там обосновался.

Раньше, еще на факультете, занимаясь музыкой, я любил играть с листа. А теперь мы уже вдвоем играли все, что попадало в наши руки, — даже самые трудные сочинения: концерты и пьесы Бетховена, Моцарта, Брамса, Шопена, Листа, Чайковского, Хачатуряна, Кабалевского, Глазунова, Шостаковича, Дварионаса и других. Организовывали в городе концерты. Создали хороший смешанный хор, который на государственном конкурсе был награжден второй, «серебряной» премией.

Кроме того, я продолжал заочное обучение на педагогическом факультете в Праге. Начал посещать там уроки гармонии у известного теоретика, профессора консерватории Зденека Хилы, с которым мы изучали гармонию на профессиональном уровне.

Наше прекрасное сотрудничество с Владимиром Ковариком в Хебе, к сожалению, окончилось в 1960 году. Тогда вышло правительственное постановление, что все учителя должны совершенствоваться в университетах, в так называемых педагогических институтах, и Владимира перевели в Карловы Вары. В конце того же года я досрочно окончил факультет в Праге. Здесь надо заметить, что моя диссертация была на тему «Симфонии Д. Д. Шостаковича», а моим консультантом был Эдуард Герцог.

— Шостакович?! Интересно! А почему именно Шостакович?

— Во время моей учебы на факультете (1952–1955) в общежитии, где я проживал, нас было шестеро ребят, и одним из них был русский студент, от которого я узнал, что в тогдашнем СССР существует Всесоюзное общество дружбы с другими странами. Его филиалы есть в Москве и Ленинграде. Когда я начал заниматься симфониями Шостаковича, я вспомнил об этом и написал в эти организации.

Из Ленинграда мне ответил Иван Мартынов, известный биограф Шостаковича, который тогда изучал творчество нашего композитора Леоша Яначека. Из Москвы мне написала Валерия Николаевна Егорова, которая занималась чешской и словацкой музыкой, — она работала в отделе академии наук СССР, и мы с ней мы очень быстро подружились, взаимно помогали друг другу, наши хорошие дружеские связи продолжались до ее ухода из жизни.

В. Егорова — автор выдающейся монографии «Антонин Дворжак», (изд. «Музыка», Москва, 1997, 613 стр.), которая принадлежит к числу наилучших публикаций об этом композиторе. Также она один из авторов книги «Симфонии Антонина Дворжака» (изд. «Музыка», Москва, 1979, 318 стр.) Валерия Николаевна много помогала мне при подготовке моей диссертации, а позже — в организации исполнения моей музыки в Москве.

В то время Шостакович был автором 11 симфоний. Но за два месяца до окончания моей работы над диссертацией состоялась премьера его 12 симфонии, и мне удалось два раза ее послушать, чем я очень горжусь. Я даже успел написать несколько страниц об этом новом уникальном сочинении.

Поделюсь своим сокровенным: я считаю себя учеником Шостаковича — если не в прямом, то в косвенном значении этого слова.

Педагог

В 1960 году я окончил свое обучение на факультете, и мне захотелось поступить на работу во вновь созданный педагогический институт, с более глубоким изучением музыки. И опять всплыло, что я «капиталистического» происхождения. Но к моему счастью, в то время оказался огромный недостаток учителей музыки — и именно преподавателей игры на скрипке! Поэтому вопреки «кляксе» в моей биографии, меня все-таки приняли как учителя скрипки в педагогический институт города Брандиса-над-Лабем, вблизи Праги.

В 1964 году произошли новые реформы в сфере культуры. Педагогические институты были переименованы в факультеты — наш институт переименовали в педагогический факультет университета Карла в Праге, и я стал преподавателем там, где сам первоначально учился, а мои бывшие учителя стали моими коллегами. Постепенно мне удалось стать преподавателем гармонии, музыкальных форм и полифонии. Этому я учил студентов вплоть до ухода на пенсию в 1998 году.

В 1973 году я окончил свою заочную аспирантуру с диссертацией на тему «Дидактические проблемы современных учебников гармонии». Присвоение звания кандидата наук было условием доцентуры, и я надеялся стать доцентом. Но опять какие-то интриги на факультете (а может, мое «капиталистическое происхождение») не дали мне защитить диссертацию. Правда, несмотря на это, я ежегодно был регулярным членом государственной экзаменационной комиссии на госэкзаменах.

В 1998 году из-за тяжелой болезни моей мамы я покинул мой родной факультет.

Стиль его музыки

— Иржи, вы пишете, что вам близки принципы неоклассицизма в музыке.

— Что касается стиля моей музыки, в биографических очерках обо мне авторы часто вспоминают мои собственные слова, что из современных композиторских течений мне ближе всего неоклассицизм, где мало алеаторики и немножко додекафонии. Наверное, это не совсем точно, и я хочу как-то эту мысль поправить — ну, хотя бы в вашем очерке.

Стиль моей музыки меняется в зависимости от того, для кого и для чего я эту музыку пишу. Что касается именно музыки хоровой или музыки для детей — а я рад такую музыку сочинять — то я не смотрю на стили. Просто она должна хорошо звучать и приносить удовольствие.

Сочиняя для камерных или симфонических коллективов, я предпочитаю музыку программную, там я иногда использую некоторые компоненты музыкальных (классических) форм. В самых моих «независимых» сочинениях я стремлюсь на новом уровне использовать малеровское, гармонически независимое обращение с темами.

«Заочный ученик» Шостаковича

Иржи Лабурда хорошо знает русскую музыку, занимался ее изучением, за долгие годы им собрана огромная библиотека многих партитур советского издания — от классики до современной музыки. Себя он считает заочным учеником Д. Д. Шостаковича, преклоняется перед его творчеством, особенно симфоническим — не случайно именно на эту тему он защитил диссертацию. В пятерке особо почитаемых им композиторов, кроме Дворжака, Малера, Равеля, он называет Скрябина и Рахманинова. Но добавляет, что в таком множестве «очень трудно выбрать, и эта ситуация часто меняется».

Русский язык Лабурда освоил во время учебы на факультете — чтобы, прежде всего, иметь возможность читать научные труды всех известных советских музыковедов и теоретиков. И судя по всему, не только для этого — нередко в своих письмах он цитирует классиков русской литературы и поэзии, знакомых ему не понаслышке.

И. Лабурду как музыканта волнует музыкальная жизнь и общее состояние культуры в его стране. Он с удовольствием общается с молодыми коллегами, признается, что их эксперименты не всегда ему по душе, но некоторые очень близки. Дружит и ведет интересные разговоры с композиторами старшего поколения, называет целый ряд имен, заслуживших, по его мнению, достойное место в мировой музыкальной культуре. И с огорчением добавляет, что классическая музыкальная культура в Чехии в огромном упадке...

Везде и всем владеет мода, коммерция, для настоящей культуры денег не хватает (даже на афиши), отмирают и исчезают традиции, не воспринимаемые молодым поколением. Дети хотят учиться только на гитаре, ударных и синтезаторе. Чешское радио передает в основном поп-музыку, классическая музыка совсем отсутствует. Это — трагедия, считает композитор. О последнем фестивале «Дни современной музыки» в Праге он высказался с грустью: без рекламы и необходимой поддержки залы были полупустыми...

О личной жизни

— В 1973 году я женился на Квете Прокоповой, которая была врачом-гинекологом. Через год у нас родилась дочь Хана. В 1998 году в Собеславе внезапно умерла моя сестра Людмила, и на мои плечи легла забота о нашей матери: после перенесенного горя ее здоровье резко ухудшилось. Я решил прекратить работу и уйти в отставку. Но, увы, как часто бывает, надолго без работы меня не хватило: в 1999 году меня пригласили преподавать в консерваторию.

«Мне интересна музыка и молодых, и маститых»

— Иржи, а из молодых композиторов — кого бы вы могли отметить? Насколько вам интересна их музыка?

— Конечно, я интересуюсь музыкой других композиторов. А как же иначе?! И молодых, и не молодых, и маститых, и уже давно ушедших. Наиболее близки мне Леош Яначек, несомненно, Игорь Стравинский, Дмитрий Шостакович (о его 11 симфониях я написал обширную диссертацию — 280 страниц)... Также это Кшиштоф Пендерецкий, Дьерд Лигети. Из наших композиторов еще Милослав Кабелас, Клемент Славицки, Вацлав Троян, Иша Крейчи, Зденек Лукаш. Мне знакомы и интересны некоторые композиторские приемы — точнее, элементы — Карла Орфа.

Как я подружился с духовой музыкой

— Я в юности сам играл на тромбоне, даже играл в джазовом оркестре. Пробовал играть и на трубе. Когда я сочинял «Глаголитическую мессу» (1964), я искал какой-нибудь ансамбль для сопровождения и, думаю, удачно нашел для благозвучия такое соединение: четыре солиста (С, А, Т, Б), смешанный хор, орган, медные духовые инструменты и пять ударных.

В 1971 году я написал свою первую Сонатину для трубы и фортепиано. В связи с сотрудничеством с американским издательством Theodore Presser Company | Music Publisher and Distributor у меня попросили музыку для медных духовых составов, которая популярна в США. Отвечая на эту просьбу, я стал сочинять много музыки для таких коллективов. Еще более это усилилось с началом сотрудничества с издателем Вольфганом Г. Хаасом (Кельн, Германия).

Когда я начал сотрудничать с американским издательством Alliance Publications (в городе Sinsinava), их президентом был композитор и дирижер Йоел Блахник, который издавал много музыки для симфонического и духового оркестра, — и для него я сочинил свою вторую Симфонию. Моим самым значительным сочинением для духового оркестра я считаю свою обширную кантату «Те Деум», для 4 солистов (С, А, Т, Б), смешанного хора, унисон-хора и духового оркестра. Интересной кажется и моя последняя месса: «Месса ин хонор Сти. Хуберт».

Иржи Лабурда перечисляет своих исполнителей-духовиков. Это брасс-квинтет Петрозаводской консерватории, которым руководил Леонид Петрович Буданов. Трубач симфонического оркестра Карельской государственной филармонии Руслан Девликамов, профессор Одесской консерватории Калио Мюльберг (кларнет), Игорь Олексюк — артист оркестра Одесского театра оперетты. Трио кларнетистов «Musica perpetua». Игорь Скородумов (РАМ им. Гнесиных), Алексей Сорокин (ГМПИ им. Ипполитова-Иванова), Михаил Блинков (МГИМ им. Шнитке), трубач Вольфганг Г. Хаас (Кельн), тромбонисты Армин Росин, Ами Бурмеистер и многие другие.

Музыка как наука

— Иржи, если говорить о вашей научной деятельности, что туда можно включить?

— В 1980 году я написал учебник гармонии для педагогических факультетов — он называется «Диатоническая гармония». Эта работа в трех томах была опубликована дважды — в 1980 и в 1983 годах.

Этот учебник, я знаю, по достоинству оценен в России. Вот, что пишет о нем наша коллега Надежда Николаевна Басалаева во вступлении к своей работе «Феномен Иржи Лабурды в современной чешской музыке». С разрешения автора я приведу фрагменты этой работы.

«Моя книга посвящена универсальному человеку, поистине человеку-эпохе — чешскому композитору, исполнителю, ученому и педагогу — Иржи Лабурде. В первой главе „Научный труд Иржи Лабурды — учебник диатонической гармонии“ представлена личность педагога и ученого. В качестве призмы выступает авторский учебник гармонии, плод многолетней педагогической практики.».

«Особенности методики преподавания, как оказалось, во многом связаны с национальной музыкальной традицией. Во второй главе „Приближение к стилю (на материале фортепианных сонат)“ содержится попытка очертить кажущиеся нам важными грани личности Лабурды-композитора — представителя национальной чешской школы, патриота своей страны. Здесь призмой выступает фортепианная соната. Изначально Лабурда опирался на традиционные средства выражения, позже пробовал современные техники (алеаторику и додекафонию), после чего сформулировал для себя окончательно следующее: „Я человек традиционный. Я не стремлюсь писать современно... Неоклассицизм мне близок“. Музыкальный язык сочинений этого композитора искусен, но естественен и демократичен. Он рассчитан на широкий круг слушателей разных возрастов».

«15 июня 2002 года в чешском городе Мост состоялся фестиваль церковной музыки „Tibi laus“. Он был организован в честь Иржи Лабурды и сопровождался вручением именной премии композитора. Каждый участвующий хоровой коллектив должен был исполнить какое-либо хоровое сочинение мастера (или обработку народных песен). На основании своего решения композитор вручал лучшему хору „Премию имени Иржи Лабурды“. Апофеозом фестиваля было исполнение сводным хором Мессы in G „Cum cantu populi“ [LABWV 185] для смешанного хора („с пением народа“), струнных, трубы и органа. Автор диссертации, посвященной симфониям Д. Д. Шостаковича, И. Лабурда получил звание доктора философии в 1970 году, а через три года закончил трактат „Дидактические проблемы“».

«Лабурде принадлежит внушительное число произведений, из которых больше 200 появилось в печати. Круг жанров, тем и образов, к которым он обращается, весьма широк и разнообразен... Композитор создал много произведений для детей, особенно небольших пьес, помогающих легко учиться играть или петь».

«Композитор не только создает музыкальные произведения, но и помогает им дойти до слушателя. Лабурда всегда поддерживает контакты с музыкантами-исполнителями, стремясь к полноте воплощения задуманного. Он естественен и демократичен. Его музыка рассчитана на широкий круг слушателей разных возрастов».

«„Я человек традиционный“. Это соответствует темпераменту Иржи Лабурды. Разумеется, в его музыке мы найдем немало элементов и других стилей, например, романтизма, а также некоторые особо характерные черты музыки XX века. Однако в личной беседе композитор счел нужным укрупнить те принципы, которых настойчиво придерживается в творчестве: уравновешенность формы, сдержанность экспрессии, избегание темповых и динамических крайностей, преобладание диатоники над хроматикой, рациональная организация ритма. Нетрудно заметить, что в главном они характеризуют его стиль именно как тяготеющий к неоклассицизму».

«К 70-летнему юбилею Лабурды немецкое музыкальное издательство „Wolfgang G. Haas — Musikverlag Köln e. K.“ составило каталог его сочинений. Каталог имеет нумерацию с первоначальным кодом композитора LabWV (Laburda — Werke — Verzeichnis). В этом каталоге приведена информация о каждом произведении (структура, темпы частей, состав исполнителей, время исполнения, год создания, дата премьеры и артикль издания). Значительное число сочинений композитора выпущено и в американском издательстве „Alliance Publications, Fish Creek, WI. U.S.A.“. Ноты для публикации композитор всегда готовит лично».

Новые учебники

Немецкий писатель Эрих Кестнер сказал: «Учебники возникают из старых учебников, которые возникли из еще более старых учебников».

Ко времени написания своего научного труда — трехтомного учебника «Диатоническая гармония» (1983) Иржи Лабурда был сосредоточен преимущественно на педагогике. Он был достаточно знаком со многими европейскими и зарубежными трудами по гармонии. Среди них были как научные издания, так и прикладные, учебно-практические. Лабурдой были тщательно изучены монографии Э. Курта, практические учебники для консерваторий П. И. Чайковского, Н. А. Римского-Корсакова и более поздние — коллективный («бригадный») учебник профессоров Московской консерватории, курс гармонии В. О. Беркова, а также труд Ю. Н. Холопова.

Знал он и чешские педагогические труды по гармонии, в частности, Й. Бартоша, Л. Новака, К. Рисингера, Я. Вратиславского, З. Хулы, Й. Поспишила, Е. Сухоня, Я. Кофроня, М. Коржинека, Э. Градецкого, А. Модры, Я. Волека, К. Яначека, Й. Шреибера, М. Филипа, Й. Паздерка, Б. Душека.

Следует заметить, что русская педагогическая традиция особенно привлекала Лабурду своей детальной разработанностью, систематичностью и стройностью подачи материала, а также частичной адаптацией общеевропейских гармонических норм к национальным условиям«.

Прага — Петрозаводск

Это интересная, большая тема. Стоит осветить ее особо.

Многолетняя дружба связывает Иржи Лабурду с доцентом Петрозаводской консерватории Татьяной Будановой.

«Мою музыку играют во многих городах России, но наиболее активны в этом преподаватели Петрозаводской консерватории во главе с доцентом Татьяной Будановой, — рассказывает Иржи, — Кроме концертных исполнений моих произведений, имеется и ряд публикаций обо мне, и мне это очень приятно. Спасибо Татьяне за пропаганду и популяризацию моего творчества!»

От автора

Я написал Татьяне Николаевне Будановой.

Уважаемая Татьяна Николаевна!

Я представляю российский научно-популярный музыкальный журнал «Оркестр», и хотя тематика нашего журнала как бы нацелена на определенный круг читателей-духовиков, нам будет интересно знать вашу оценку творчества Иржи Лабурды в целом. Расскажите, как вы познакомились с ним и как быстро вы почувствовали, что его музыка вам близка? Как вы оцениваете композиторский вклад Лабурды в мировую музыкальную культуру?

Иржи Лабурда трудится не только на композиторском поприще, он еще и автор ряда музыкальных научных трудов, по важности и значимости высоко оцененных специалистами в области теории музыки. Какие у вас дальнейшие творческие планы, связанные с музыкой Иржи Лабурды?

Ответ не заставил себя ждать.

Добрый день, Борис!

Очень рада вашему желанию написать о композиторе И. Лабурде, т.к. мне близка его музыка, с которой я знакома много лет, и мне хотелось бы, чтобы имя этого автора было известно как можно шире в музыкальном мире.

Поскольку, как вы пишете, вы с ним давние друзья, я предполагаю, что его биографические данные вам известны.

Мои очерки о творчестве И. Лабурды напечатаны в сборниках материалов международных научно-практических конференций в рамках фестиваля «Piano-Duo», ежегодно проходящего в Петрозаводске, а также в журнале «Brass Journal Plus» (Кельн, Германия). Желаю успеха в вашем начинании! Пишите. С уважением, Татьяна Буданова.

Письмо второе.

Добрый день, Борис!

Чтобы облегчить ваши поиски, приложением к этому письму посылаю вам также свой доклад на конференции в Петрозаводске в марте 2013 года. Этот доклад — самый подробный о творчестве Иржи Лабурды из всех, которые я делала.

Ответы на ваши вопросы, я думаю, вы найдете в моем докладе «Слово о композиторе», который вошел в основу статьи, напечатанной в немецком журнале (Кельн). Статья напечатана в «Брасс-журнале плюс» (издатель Вольфганг Хаас), № 1–2, 3–4 за 2014 год (журнал издается на немецком языке, перевод И. Лабурды). Что касается научных трудов И. Лабурды, то их изучением впервые в России занялась моя студентка по фортепиано, теоретик Надежда Басалаева (Морозова) под руководством профессоров кафедры музыковедения Петрозаводской консерватории...

В России творчество И. Лабурды до недавнего времени не изучалось, хотя его имя упоминалось в «Сборнике о чешской музыке». Сегодня его музыка исполняется в разных городах страны, нередко это первое исполнение его новых сочинений.

Знакомство с музыкой Лабурды

Наше знакомство с музыкой Лабурды состоялось в 1982 году, когда композитор прислал на кафедру духовых инструментов Петрозаводской консерватории бандероль с нотами и письмо с просьбой исполнить его новые сочинения солистами-инструменталистами и ансамблями духовых инструментов.

В то время на кафедре уже более десяти лет существовал профессиональный ансамбль из молодых педагогов консерватории — он сложился еще в их студенческие годы. Музыканты много концертировали и проявляли большой интерес к современной музыке, но испытывали, особенно на этом, на ансамблевом, исполнительском поприще, настоящий «репертуарный голод».

Надо вспомнить, что это было время только что наметившегося прорыва через «железный занавес» в политической атмосфере нашей страны, в том числе и в области культуры, а если говорить о частностях — прорыва к современной зарубежной музыке, долгие годы «закрытой» для нас и неведомой.

Предложение творческого сотрудничества со стороны тогда еще чехословацкого композитора было принято с удовольствием, тем более, что его сочинения притягивали своей новизной, нестандартным составом ансамблей, непривычным сочетанием инструментов из разных тембровых групп, а главное — необычным языком.

Я хорошо помню свои и наши общие первые впечатления от произведений Лабурды, я исполняла в них партию фортепиано. Поначалу музыкальный язык пьес казался замысловатым и непонятным, но, в процессе вслушивания, в нем все ярче проявлялся выразительный интонационный строй, прояснялась логика композиторской мысли, благодаря которой язык становился действенным в достижении главной цели: воплотить в музыке простоту реальности, сделать ее доступной и демократичной.

Несмотря на определенные трудности, музыка Лабурды вызывала желание общаться с ней, как с интересным собеседником, который интригует необычностью своего мышления в привычном восприятии происходящего.

В концертах нашей кафедры регулярно исполнялись присылаемые композитором новые ансамблевые сочинения. Состав исполнителей каждый раз менялся и удивлял своей непредсказуемостью, музыка с интересом слушалась, обсуждалась, привлекала внимание свежим звучанием и индивидуальностью стиля. С полным основанием можно сказать, что Лабурда приблизил наших музыкантов к пониманию современной музыки того времени и помог освоить музыкальный язык на более сложном этапе его развития.

Между композитором и руководителем ансамбля Леонидом Будановым велась постоянная переписка, она была содержательной как в творческом, так и в личностном плане. Композитор признавался, что с давних пор мечтал, чтобы его музыка, имеющая славянские корни, звучала в России. Всегда живо интересовался тем, где исполнялись его произведения, какая публика слушала и как воспринимала.

К сожалению, политические события в Чехословакии в конце 80-х годов коснулись и содружества музыкантов. Общение прервалось на какое-то время... А в силу дальнейших жизненных обстоятельств, совсем прекратилось. Но, видимо, творческая привязанность имеет свойство в любых обстоятельствах сохранять былые связи, напоминая о них в нужный момент. Возвращение И. Лабурды произошло по воле случая, но хочется думать, что не случайно.

Студентка моего класса по фортепиано музыковед Н. Басалаева поделилась своей озабоченностью в поисках темы для дипломной работы. Ей хотелось исследовать творчество живущего в наши дни композитора, представляющего музыковедческий интерес, о котором еще никто ничего не написал.

Оказалось, что в России найти такую персону непросто. Студентка обмолвилась, что на каникулах едет путешествовать в Прагу. Очевидно, в контексте разговора случилось «короткое замыкание», и память механически подсказала имя Лабурды в качестве героя будущего исследования. Но были и сомнения — отыщется ли этот человек, ведь прошло столько лет...

Все сложилось удачно. По адресу двадцатилетней давности Надежда Басалаева разыскала композитора и застала его в добром здравии, в творческой активности и благодарной памяти о сотрудничестве с петрозаводскими музыкантами. Эта встреча не только определила тему дипломной работы выпускницы консерватории, но и восстановила старый творческий контакт, который продолжается до сегодняшнего дня.

Сейчас Надежда студентка Карлова университета Праги, продолжает изучать индивидуальность Лабурды, имея возможность личного общения. В российском музыковедении это первая и довольно успешная попытка исследования его творчества.

В одном из музыкальных журналов Германии была напечатана статья Надежды с подробным анализом 11 фортепианных сонат Лабурды; в интернете опубликована ее дипломная работа «Феномен И. Лабурды в современной чешской музыке», которую высоко оценил сам маэстро. И в 2012 году в последнем (№ 4) номере журнала «Музыкальная академия» опубликована статья Н. Басалаевой «Приближение к стилю Иржи Лабурды» — на примере его фортепианных сонат.

«Гость из Праги»

Новое появление Лабурды открыло для всех нас еще одну творческую грань композитора в жанре фортепианной и камерно-инструментальной музыки. В течение четырех лет в Петрозаводской консерватории состоялось несколько концертов из его произведений, имевших безусловный успех у публики.

В концерте «Гость из Праги», прошедшем в 2009 году в Петрозаводске в рамках научной конференции, посвященной памяти Ю. Г. Кона, были исполнены Малое трио для трех кларнетов, Сонатина для скрипки и фортепиано G-dur, Соната для двух фортепиано в четыре руки, Соната для виолончели и фортепиано, Соната для трубы и фортепиано.

Исполнители и слушатели нашли интеллектуальное удовольствие в понимании и восприятии открывшейся им музыки, отметив, что каждое прозвучавшее произведение отличалось своеобразием.

«В моих творческих планах ежегодно присутствует музыка И. Лабурды, — делится Татьяна Буданова, — Присутствует она в различной форме: это мои выступления в концертах, постоянное использование его сочинений в репертуаре студентов консерватории на курсе фортепиано. Курс фортепиано я веду у инструменталистов и теоретиков, уровень подготовки которых очень неровный, требующий индивидуального подхода к их навыкам. Сочинения Лабурды в этом смысле незаменимы для их последовательного развития в освоении современной музыки, и студенты делают успехи, с удовольствием участвуют в концертах музыки Лабурды и как пианисты, и как инструменталисты. Об этом тоже в моем докладе».

Петрозаводские концерты Иржи Лабурды

Для иллюстрации того факта, что музыку Иржи Лабурды хорошо знают в Петрозаводске, приведем программу одного из тамошних концертов.

Были исполнены сонатина для скрипки и фортепиано, сюита «Карелия» для трубы и фортепиано — посвящение памяти профессора класса трубы Петрозаводской консерватории Леонида Буданова. Названия частей сюиты созвучны теме этого озерного северного края и говорят сами за себя: «Озеро», «Северный ветер», «Кижи». Исполнители: заслуженный артист республики Карелия солист симфонического оркестра Карельской государственной филармонии Руслан Девликамов (труба), лауреат международных конкурсов и фестивалей, доцент ПГК им. А. К. Глазунова Татьяна Буданова (фортепиано), лауреат международного конкурса Екатерина Исаева (скрипка).

Как видим, Татьяна Буданова принимает самое активное участие в популяризации музыки Иржи Лабурды в своем крае, она большой энтузиаст — и не только организатор, но и исполнитель. Поэтому немного расскажем об этом человеке.

За время преподавания в Петрозаводской консерватории Татьяна Буданова подготовила более ста специалистов, среди которых — лауреаты международных и всероссийских конкурсов Татьяна Петрова, Евгения Банникова, Александра Игумнова, Айгуль Сарыева. Награждена дипломами «За педагогическое мастерство и подготовку лауреатов конкурсов» в Казани и Петрозаводске. Является автором методических разработок и программ по курсу общего фортепиано и публикаций: в сборнике статей международной научной конференции «Культурные коды двух тысячелетий» — о творчестве финского композитора Яна Сибелиуса, в альманахе «Piano Duo» — об Иржи Лабурде, в сборнике «Петрозаводская консерватория. Очерки истории» — о педагоге-пианисте А.С.Лемане, в журнале «Вестник российской литературы» — об ансамбле «Карелия-Брасс». Постоянно ведет концертную деятельность в качестве концертмейстера и исполнителя-солиста.

Татьяна Буданова вспоминала 2009-й год. Но и не так давно, с 26 по 28 апреля 2015 года в стенах Петрозаводской государственной консерватории имени А. К. Глазунова с большим успехом прошел ежегодный фестиваль Piano Duo XIII. Наряду с педагогами Петрозаводской консерватории и студентами российских вузов в Карелию приехали музыканты из Минска, расширив этим географию фестиваля.

Состоялось три масштабных концерта, в каждом из которых звучала свежая и яркая музыка. Уже стали традиционными и премьерные исполнения, коими был полон фестиваль.

Концерт «Современная музыка Чехии. Иржи Лабурда» состоялся в третий и последний день фестиваля. Здесь слушатель смог познакомиться с личностью, сочетающей в себе талант, заряд творческой бодрости и неутомимость служения музыке. Любопытно, что чешский композитор Иржи Лабурда... никогда не бывал в Петрозаводске, да и вообще в России...

В музыкальном мире имя Лабурды имеет неоспоримый авторитет, который подтверждается множественными наградами, широкой известностью и постоянным изданием его произведений. А главное — концертами!

Он по сей день пишет, создает новое

Сейчас композитору уже за 85, и он по сей день пишет. Готовятся две премьеры — в Швейцарии (Симфония № 5) и в Чехии (Месса «Te Deum»). В Петрозаводске также по-прежнему часто звучат его произведения, и в знак благодарности Иржи Лабурда написал два новых сочинения для карельских музыкантов.

Впервые в стенах Петрозаводской консерватории прозвучала соната для двух фортепиано. Она была с успехом представлена доцентами кафедры ОКФ Нонной Туровской и Татьяной Будановой.

Также премьерными оказались сочинения Лабурды для деревянных духовых инструментов и фортепиано — Сонатина для фагота, Соната для гобоя, Сонатина для саксофона и Пастораль для флейты и струнного оркестра (в переложении автора для флейты и фортепиано).

На фестивале дуэтов исполнители выступали не только вдвоем. Концерт вместил в себя также сольное произведение (соната для фортепиано № 11) и ансамбли в восемь рук — в том числе «Скерцо для четырех пианистов». Второе отделение концерта «Традиция и современность», состоявшееся 24 апреля 2016 года в рамках XIV международного фестиваля Piano Duo, было посвящено 85-летию композитора Иржи Лабурды.

Камерную программу представила неизменный популяризатор музыки чешского композитора Татьяна Буданова в ансамбле с заслуженным артистом Республики Карелия солистом симфонического оркестра Карельской государственной филармонии Русланом Девликамовым (труба) и лауреатом международного конкурса Екатериной Исаевой (скрипка).

В научной библиотеке Петрозаводского государственного университета состоялся концерт современной музыки композитора Иржи Лабурды. Исполнителями были преподаватели и студенты консерватории.

«Для всего и для всех»

Композиторское мышление своеобразно проявляется в камерных сочинениях Лабурды для различных инструментов. Их у него много: «Я всегда писал для всего и для всех», — признался композитор, имея в виду музыкантов, обращавшихся к нему с просьбой.

В Южной Чехии, откуда он родом, издавна существует традиция музицирования небольшими ансамблями, состоящими из различных инструментов, и эти музыкальные впечатления отразились в сочинениях для «курьезных» составов. Например: для трубы и арфы; для флейты, гитары и аккордеона; для блокфлейты, виолончели и органа; для альпийского или лесного рога и органа и т.д.

Хорошо зная технику владения, практически, всеми инструментами, композитор использует их возможности в самых различных проявлениях, обеспечивая комфортность и исполнения, и восприятия. Неудивительно, что, по признанию самого композитора, эти сочинения имеют большой успех у исполнителей и слушателей.

Все это хорошо видно на примере программы концерта в Петрозаводске, который упомянут выше. Это 1-я и 3-я части трио для флейты, кларнета и фортепиано. Название трио «Fistulares budvicense» композитор объяснил тем, что написал музыку по просьбе своих друзей, преподавателей консерватории из города Будеевицы — исполнителей на духовых инструментах в той местности называют «дудочниками». Цикл состоит из четырех частей, в каждой — своя, удивительно уютная, приветливая атмосфера, соответствующая ремарке в начале произведения — allegretto affabile. Трогательный по своему звучанию дуэт духовых органично сливается с тембрами фортепиано, наполняющими звуковую палитру новыми красками.

«Сонатины для флейты и фортепиано» Лабурда написал для студентов Пражской консерватории, но впервые это произведение было исполнено... в Харьковском институте искусств.

Сюита «Карелия» для трубы и фортепиано (2012 г.). Вот как комментирует автор замысел последней части цикла («Кижи»): «Я нашел в Интернете карельскую народную песню. Ее напев подействовал на меня очень сильно, пел меланхолический, усталый мужской голос. Именно эта усталость голоса действовала на меня внушительно, суггестивно, поэтому я решил использовать этот мелос в «Кижах».

С педагогической точки зрения пьесы Лабурды — настоящая хрестоматия и прекрасная школа для освоения не только современных принципов композиции, но и для приобретения навыков грамотного прочтения и осмысления текста, для воспитания штриховой культуры, выразительного интонирования и фразировки, чувства стиля. Сочинения И.Лабурды в этом смысле универсальны на любом исполнительском уровне.

Специалисты университета Аризоны признают в своем исследовании, что композитор Лабурда сделал значительный вклад в обогащение репертуара для трубы как сольного и ансамблевого инструмента. Имеются в виду сольные пьесы для трубы с сопровождением, пьесы для дуэта и трио труб, сборники дуэтов, камерные произведения и многое другое.

Пятитомник небольших пьес для трубы и фортепиано Иржи Лабурды — это как бы иллюстрация развития трубача. И в этом — особая ценность для студентов-трубачей и преподавателей трубы в начальном и среднем звене музыкального обучения.

От автора

Недавно Иржи прислал мне запись своего «Адажио» из второй симфонии для духового оркестра. Приходилось ли вам, слушая музыку, забывать все на свете и уноситься мыслями далеко-далеко, в какие-то неведомые земные просторы? Вот озеро, лес — и я это почти ощущаю. Прекрасная музыка! Она умиротворяет и, наверное, этим лечит. Мы видим мир красоты природы, отраженный в музыке.

Исповедь души

П. И. Чайковский называл камерную музыку исповедью души композитора, и в этом смысле мастерство И. Лабурды проявилось в полной мере. Действительно, в его сочинениях присутствуют моменты поэтического откровения, в которых автор — удивительно проникновенный, обаятельный лирик, способный спокойно и просто передать тонкие нюансы душевного состояния: нежность, целомудрие, приветливость, скромность и даже застенчивость.

Надо сказать, сам композитор к таким признаниям относится недоверчиво, считая, что как раз это ему недостаточно удается, т.к. лирика всегда была для него проблемой. «Если бы я поверил хвале — это был бы конец для меня. Я уже чересчур стар, чтобы позволить себе хотя бы маленькое самолюбие«, — так отозвался Лабурда на комплимент в свой адрес. И добавил, что жизнь научила его считать такую тактику по отношению к себе единственно правильной и полезной в творчестве.

Композитор не ставит перед собой задачу писать современно, он просто пишет свою музыку, стараясь быть немногословным и скромнее относиться к выбору выразительных средств. Свою языковую эстетику, свой образно-эмоциональный стиль, свое пространство в музыке он создает оригинальностью мышления, интуитивным ощущением логики, которое для композитора бывает важнее всех правил. С глубоким уважением в своем творчестве Лабурда относится к национальным традициям, применяя при этом всевозможные технологические новации, позволяющие музыке стать самобытной.

Как и почитаемые им представители этого неоклассицизма — Барток, Стравинский, Хиндемит — Лабурда часто использует формы барокко и классицизма, приближая их к атмосфере современной жизни в новом языковом выражении. Свой язык композитор формирует, тщательно отбирая те средства выразительности, которые ближе ему по духу. Особенно широко и своеобразно он претворяет романтические традиции, моделируя и синтезируя их в своей музыке.

Яркий композиторский темперамент Лабурды всегда уравновешен деликатностью и чувством меры во всех проявлениях: в построении формы, сдержанной экспрессии, в использовании динамических и фактурных приемов, в рациональной ритмической организации. Создавая свои произведения, композитор мысленно налаживает «диалог» с исполнителем, стремясь к полноте воплощения своего замысла. Его ремарки не только определяют темп, но и уточняют необходимое интеллектуально-эмоциональное состояние исполнителя, например: largetto pensieroso, allegro tumultuoso, adagio, allegretto affabile и т.д.

Внутритекстовые ремарки, динамическая пластика, дают возможность исполнителю почувствовать в характере музыки «живую» ритмику движения, выразительную агогику. Эти «тонкости» в композиции Лабурды очень важны, их неточность, считает композитор, часто наносит ущерб успеху музыки.

Иржи говорит, что музыка для него не профессия, а способ существования в жизни. Он и сейчас полон творческих сил. Это особое мироощущение, в котором композитор не должен чувствовать своего возраста. Когда-то услышав СВОЮ МУЗЫКУ, он продолжает каждодневно и трудолюбиво служить ей: создает новые сочинения, всегда сам редактирует и подготавливает их к печати, поддерживает контакты с музыкантами, которые несут слушателям радость общения с его музыкой. Пожелаем ему здоровья и новых творческих успехов!

• Книги, очерки, статьи