Чарльз Найдик: «Я стараюсь играть убедительно»

Советский студент... из Америки

...Год 1977-й. Одесса. Я — студент Одесской консерватории по классу кларнета у профессора Калио Мюльберга. Учебу совмещаю с работой в духовом оркестре Одесского военного училища ПВО под руководством замечательного музыканта и человека Александра Салика — народного артиста Украины, профессора консерватории, основателя и дирижера городского духового оркестра.

Летом, перед самым отпуском, Александр Яковлевич объявляет нам, что послушать нас приезжает его педагог по институту военных дирижеров в Москве, сам Борис Александрович Диков, известнейший преподаватель кларнета в стране, профессор Московской консерватории.

Мы, музыканты оркестра, уже так были настроены на отпуск, и тут — на тебе... опять репетиции... Тем более, прошедший год был напряженным. Множество концертов, окружной конкурс военных оркестров (мы заняли, как всегда, первое место) — и это еще не все. Буквально недавно с инспекторской проверкой из Москвы приезжал начальник военно-оркестровой службы советской армии Н. М. Михайлов. Наш оркестр получил наивысший балл и был назван Михайловым правофланговым оркестром, на который должны равняться все оркестры Советского Союза. Но чего это нам стоило!

...До приезда Б. А. Дикова оставалось две недели... Об истинной цели визита Бориса Александровича в Одессу я узнал намного позже. Было это так.

При встрече с Диковым в Москве Михайлов рассказал о своих впечатлениях, о поездке в Одессу и прибавил: «А ваш ученик Салик — молодец. Надо его выдвигать на повышение. Кстати, поезжайте туда и сами послушайте, какой прекрасный коллектив он создал, а потом расскажете мне обо всем увиденном и услышанном. Вместе подумаем». Вечером, после выступления, на дружеской встрече, я много общался с гостем из Москвы.

О чем могут говорить два кларнетиста?.. Об инструментах и производящих их фирмах, об исполнителях и, конечно же, Диков рассказывал о своих учениках, которых очень любил — как военных (он был полковником и преподавал на факультете военных дирижеров), так и гражданских, из консерватории.

«А ты знаешь, у меня в аспирантуре занимается уникальный кларнетист!..» Тут он сделал паузу. Сказал: «А ну, возьми дыхание!» — чтобы я не задохнулся от волнения. И продолжил: «Этот кларнетист — американец!» Я и правда чуть не упал со стула, когда услышал об этом. Как-то не вмещалось такое в голове, что у нас, в СССР, может заниматься американский студент! Политизирован я тогда был на все сто процентов. Даже комсоргом был... Так вот, этим молодым американцем был Чарльз Найдик!

Вот откуда пришла мне идея написать о Вас, Чарльз. И потом, такой посыл: сегодня среди Ваших учеников — сын моего друга Наум Гольденштейн, которого я очень люблю и знаю с детства. Так что, как говорится, сам Бог велел!

Материалы Интернета

Найдик Чарльз (Neidich Charles, 1955). Лауреат международных конкурсов: в Женеве в 1979 году, в Мюнхене в 1982-м, в Париже в 1984-м, в Нью-Йорке — в 1985 году. В 1975-м окончил Йельский университет, класс кларнета Леона Русиянова, а также факультет антропологии. В 1975 году стал первым американцем, получившим стипендию Фулбрайт для учебы в Советском Союзе. Найдик поступил в Московскую консерваторию, где занимался у Бориса Дикова. В 1978 году он поступает в аспирантуру Московской консерватории и продолжает учиться у профессора Б. А. Дикова. Концертирующий солист. Солист камерного оркестра «Орфей», руководитель камерного ансамбля «Mozzafiato». В 1994–1995 годах Найдик — профессор Академии Сибелиуса в Хельсинки, в 1996–1997 годах он профессор Йельской школы музыки (США), с 1989-го — профессор Джульярдской школы музыки в Нью-Йорке.

Наум Гольденштейн — ученик Чарльза Найдика и мой друг

Студент высшей школы музыки «Aaron Copland» (США) Наум Гольденштейн, молодой талантливый и перспективный музыкант, человек, которого я знаю с его детских лет, ученик Чарльза Найдика. Мой молодой коллега и хороший знакомый.

Как люди приходят в музыку? У каждого свой путь, иногда полный необычных событий или приключений. Для Наума Гольденштейна, одного из выдающихся выпускников школы «Аарон Копленд», этот путь был предопределен, практически, с момента появления на свет.

С Наумом я знаком почти с его рождения. Его отец — Аркадий Гольденштейн, прекрасный кларнетист в жанре «клейзмерим», вдумчивый и опытный преподаватель кларнета и саксофона, дирижер детского духового оркестра в израильском городе Кирьят-Моцкине. Дядя Наума — известный в Америке кларнетист, тоже исполнитель еврейской музыки, автор сборника еврейских мелодий. К тому же, Наум сам любит кларнет и хочет добиться самых что ни на есть значимых результатов. Впрочем, дадим слово ему самому.

«Чарльз Найдик — это прекрасный педагог, умеющий не только грамотно преподавать кларнет, но и знающий, как заинтересовать ученика. Словом, мастер своего дела. Мой небольшой путь в музыке я начал с того, что с пеленок слушал игру своего отца, который и был моим первым учителем. Дальше судьба меня сводила и с другими очень хорошими преподавателями. Среди них Михаил Гурфинкель, Илья Шварц, Евгений Егудин и другие. Я им очень благодарен. Но самое большое везение — это то, что меня приняли в класс к одному из известнейших кларнетистов мира Чарльзу Найдику.

Его игра на кларнете просто завораживает. И для меня большое счастье, когда он сам что-то иллюстрирует на уроке. Учитель от Бога. Учиться у него — наслаждение. Всегда добр и внимателен, всегда с хорошим настроением, всегда подтянут — воспитывает уже одним своим видом».

...Человеку в жизни должно повезти трижды. Важно: у кого родиться, у кого учиться и на ком жениться. Науму Гольденштейну в этом очень повезло. Он родился в счастливой и дружной семье, женился на прекрасной девушке, у него замечательный учитель — Чарльз Найдик.

Найдик рассказывает

Чарльз Найдик рассказывает о своем инструменте, о том, где, у кого учился игре на нем в Америке и России. И не только этому, ведь он по образованию еще и... антрополог...

Этот кларнет сделан из особой породы дерева — самшита. Вообще, я всегда хотел играть на инструменте, который сочетал бы в себе лучшие качества стальных инструментов и деревянных духовых. Этот кларнет сделан по заказу и отвечает всем моим требованиям.

Интересна история с получением первого моего образования. У меня диплом с отличием по специальности «культуролог», а потом вдруг резкий поворот в жизни и обучение в московской консерватории. Меня часто спрашивают, как так получилось?

Не то, чтобы я изменил направление в жизни. Я всегда играл. С самого детства. Мои родители музыканты. Просто я всегда хотел иметь образование более широкое, чем просто музыкальное. И я очень рад, что у меня оно есть, это очень пригождается в жизни.

Просто я сам по себе человек любознательный, наблюдательный, многое замечаю в окружающем меня мире. Антропология дала мне возможность следить как бы извне за культурными процессами, происходящими в нашем мире. Как бы быть и внутри культуры, и снаружи. Даже в рамках музыки я интересуюсь не только классической, но и фольклорной, и восточной музыкой. Это все касается народной культуры человечества и — так или иначе — антропологии.

— Теперь очень много говорят о праздновании 200-летия Верди. Фестиваль «АртНоябрь», активным участником которого Вы являетесь, напоминает, что есть и другие памятные даты. Например, 180-летие Брамса. В каких Вы «отношениях» с этим композитором?

— О, это сложный вопрос. Во-первых, для кларнетиста музыка Брамса имеет особое значение. Сочинения для кларнета — последние в творчестве Брамса, а кларнетовый квинтет, может быть, самое великое его сочинение.

Как кларнетист я благодарен небесам, что у нас есть эта музыка. Техника Брамса даже для сегодняшнего дня очень полезна. В свое время она очень повлияла на развитие музыкального процесса. Отсюда идет музыка Шенберга и его система додекафонии. Я сам об этом много думаю и разговариваю с коллегами. Как-то у меня состоялся разговор с композитором Эллиоттом Картером, с которым мы были дружны. Его всегда очень интересовало, как Брамс строил свои сочинения. Потому что в его сочинениях прослеживается четкое отношение между самой маленькой деталью и большой формой. Можно сказать, что в каком-то смысле это идеал в музыке. Все настолько гармонично, что ты понимаешь последовательность связей и виден какой-то идеальный просчет. Но на слух это так естественно, что ты просто не замечаешь этого.

Беседа переходит в интервью

Думаю, наш очерк украсит интервью, которое взял у Чарльза Найдика во время его посещения России в 2013 году мой коллега, редактор, пишущий на темы культуры, Федор Вяземский.

— Чарльз, в чем выражается Ваше личное отношение к музыке Брамса?

— Самое главное для музыканта — это как раз личное отношение к произведению. Если этого нет, то хорошего исполнения не получится. Без этого я как музыкант не смогу быть убедительным.

— А есть та музыка, к которой Вы не испытываете интереса и поэтому не можете чувствовать себя в ней убедительно?

— Если честно, я не знаю... Задача профессионала — войти в мир любого композитора. Мне интересно играть разное. Я играю Денисова, Брамса, Вебера, Моцарта. И всегда пытаюсь всех их понять.

— О Вас говорят в превосходной степени, у Вас много регалий и наград. Какая победа для Вас наиболее важна?

— Если ты музыкант, надо просто играть. И скромно относиться к произведению, которое играешь, не выпячивать себя. Я никогда не думаю о том, чтобы получить какие-то награды. Я просто стараюсь играть убедительно и выразительно. И надеюсь, что слушателей это трогает.

— Но не все, кто играет убедительно и выразительно, достигают такого исполнительского уровня, которого достигли Вы. В чем Ваш секрет?

— Я от себя всегда много требовал. В каком-то смысле, кларнет я выбрал случайно. Мама сначала занималась со мной на фортепиано, но иногда она была слишком строга со мной. Это отбило все желание. А вот с моим отцом, который сам был кларнетистом, все сложилось удачнее. Когда мне было три года, он дал мне мундштук. Так что для меня это было своего рода предзнаменованием. Я учился играть и на других инструментах, например, на альте, и этот опыт тоже был важен для меня как для композитора.

— У Вас очень большое поле деятельности. Вы дирижер, исполнитель, композитор и педагог. На данный момент, что для Вас является самым важным и что больше всего удовольствия приносит?

— Это еще один сложный вопрос. Мне всегда приносит удовольствие то, что я делаю в данный момент. Я по природе очень старательный человек. Это, конечно, не распространяется на те моменты, когда, например, мои ученики не готовы к занятию.

— А Вы вообще строгий преподаватель?

— Об этом надо спросить моих студентов. Я думаю, что я строгий. Но с возрастом и опытом становишься мягче. Потому что ты начинаешь понимать, какими методами добиться результата.

— Но сами к себе остаетесь строги?

— Да, потому что это очень важно. Ведь музыка — это не профессия, это образ мышления. Это как болезнь, что ли. Поэтому от себя нужно очень много требовать. Без занятий это не получается, и это не зависит от таланта.

От автора

Мне удалось разыскать московскую афишу 2013 года. Вот она. Сегодня это раритет, память о блестящем выступлении выдающегося музыканта в городе, где он учился и совершенствовал свое умение.

• «Американский кларнетист Чарльз Найдик выступит в Москве!»
• «В Московском международном доме музыки пройдет концерт Чарльза Найдика — ведущего американского кларнетиста. В его исполнении прозвучат сочинения Иоганнеса Брамса».

Во время своего московского вояжа Найдик дал концерт для соотечественников в посольстве США. А затем уникальный виртуоз выступил в Московском международном Доме музыки. Публике было представлено «Брамс-трио» в составе Николая Савченко, скрипка, Кирилла Родина, виолончель, Наталии Рубинштейн, фортепиано. В программе были Соната для кларнета и фортепиано фа минор, соч. 120 № 1, Соната для кларнета и фортепиано ми-бемоль мажор, соч. 120 № 2, Трио для фортепиано, кларнета и виолончели ля минор, соч. 114 а.

Из истории появления произведений Брамса для кларнета

Не знаю, обратил ли читатель особенное внимание вот на этот фрагмент в рассказе Чарльза Найдика: «Сочинения для кларнета Брамса имеют особое значение. Сочинения для кларнета — последние в творчестве Брамса, а кларнетовый квинтет, может быть, самое великое его сочинение».

Тема очень интересная. Я расскажу об истории появления произведений Брамса для кларнета.

В 1890-м году 57-летний Брамс, будучи успешным, признанным и известным музыкантом, решил завершить свою композиторскую деятельность. Но его планы резко изменились после встречи с одаренным кларнетистом Рихардом Мюльфельдом. Всемирно известный кларнетист, для которого специально писали музыку многие композиторы того времени, не только открыл для Брамса богатейшие возможности тембра кларнета, но и стал первым исполнителем его сочинений.

Ведущий солист-кларнетист своего поколения

В 1985 году Найдик впервые в истории кларнетового исполнительства выиграл конкурс имени В.Наумбурга — один из старейших и наиболее престижных конкурсов исполнителей академической музыки в США — и был признан ведущим солистом-кларнетистом своего поколения. По мнению нью-йоркской прессы, Чарльз Найдик «является удивительным артистом, мастером игры на своем инструменте. Однако он еще и интерпретатор, который заставляет слушателей ловить каждую свою фразу».

Репертуар Найдика включает более двухсот произведений для сольного исполнения, а также его собственные аранжировки вокальных и инструментальных сочинений. Выдающийся художник XX века, он играл произведения Милтона Баббита, Эллиотта Картера, Эдисона Денисова, Уильяма Шумана, Ральфа Шейпея, Джоана Тауэра, и других крупнейших современных композиторов.

Записи Найдика выпущены фирмами Chanos, Sony Classical, Sony Vivarte, Deutsche Grammophon, Musicmasters, Pantheon и Bridge labels. Его дискография включает произведения Моцарта, Бетховена, Вебера, Брамса, Россини, Данци, Рейка, Хуммеля, Картера, Куртага и еще множества авторов.

Он частый и желанный гость многих летних фестивалей: Музыкального фестиваля в Монреале (Канада), Фестиваля камерной музыки в Санта-Фе (США), Фестиваля Оджай (США), Международного фестиваля камерной музыки «Ля Мюзика» в Сарасоте (США), Фестиваля камерной музыки в Саратоге (США), Июньского музыкального фестиваля в Альбукерке (Португалия), Международного музыкального симпозиума Бреретона (Великобритания), Фестиваля Кухмо и Недели Круссел (Финляндия); Фестивалей Киришима и Лилия (Япония).

Его быстрый профессиональный рост поражал многих музыкантов. В 1974 году, будучи студентом Йельского университета, получил главный приз конкурса музыкантов-исполнителей этого учебного заведения. Это можно назвать началом его карьеры. Далее: Серебряная медаль в 1979 году на Женевском международном музыкальном конкурсе, вторая премия в 1982-м в Мюнхене и одна из трех престижных премий на международном конкурсе 1984 года «Accanthes» в Париже. В 1985 году Найдик стал призером крупного конкурса кларнетистов США — «Вальтер В. Наумбурга» (таково название конкурса), после чего превратился в известную личность в музыкальных кругах страны.

Некоторые страницы биографии

Чарльз Найдик — уроженец Нью-Йорка, человек российско-греческого происхождения. Родился в музыкальной семье: отец Ирвинг — кларнетист, мать — пианистка. Начал обучение на кларнете в возрасте восьми лет, сначала — у своего отца.

Юный Чарльз часто присутствовал на уроках отца, слушал его студентов. Так, собственно, он и полюбил кларнет. И когда мальчик подрос, отец начал с ним уроки на кларнете пикколо. К этому времени Чарльз уже неплохо владел фортепиано (результат занятий с матерью). Но... Кларнет победил, стал главным инструментом мальчика.

Всегда сложно заниматься у своих родителей, да и для родителей это непросто. Мать была строгой преподавательницей, отец относился к занятиям более мягко. «Мой отец был замечательным человеком, блестящим учителем и очень хорошим психологом», — вспоминает Чарльз.

Ирвинг Найдик стал вдохновителем сына. Он не ограничивал Чарльза только игрой на кларнете — знакомил с известными скрипачами, певцами, виолончелистами, пианистами, и не только с их игрой, но и с ними лично. Как-то, послушав игру скрипача Фрица Крейслера, юный Найдик сказал: «Хочу, чтобы у меня звук был как у него!»

Родители также старались развивать у сына интерес к другим областям жизни. Когда Чарльз решил поступать в Йельский университет, они посоветовали попробовать профессию, не связанную с музыкой. И молодой Найдик выбрал антропологию. Когда ему исполнилось 17, отец решил отдать Чарльза в «другие руки». Это была хорошая идея. Вторым учителем — уже в Йельском университете — стал Леон Русиянов. Впоследствии они подружились, и Леон стал для Чарльза близким человеком — как он рассказывает, почти отцом.

Затем — три года занятий у российского кларнетиста, профессора Московской консерватории Бориса Александровича Дикова, известного преподавателя кларнета, автора многих сборников для кларнета, переложений, методической литературы. В то время Ч. Найдик подружился с прекрасным пианистом Кириллом Виноградовым, с которым впоследствии он много выступал.

Чарльз Найдик и американский композитор Эллиот Картер

Это большое счастье, когда композитор находит своего исполнителя. Так случилось между этими двумя большими музыкантами. Они нашли друг друга. А начало этой дружбе положил один курьезный случай.

Перед одним из важных концертов в Бостоне, на котором исполнялись кларнетовые произведения Эллиота Картера, заболел солист-кларнетист. Друзья подсказали композитору, что можно обратиться к кларнетисту Найдику. Музыку предстояло сыграть довольно сложную, а времени оставалось мало. Можно даже сказать, его уже и не оставалось вовсе.

Ноты Чарльз получил в день концерта. Достаточно было беглого взгляда на нотный текст, чтобы понять, что придется поднапрячься. Вот тут и пригодился громадный опыт чтения с листа. Не будем томить читателя, расскажем, что все прошло на высоком уровне. Композитор был удивлен и вместе с тем очень рад. Позже он и Чарльз стали большими друзьями.

А вот любопытный сюжет из дневниковых записей молодой российской кларнетистки, студентки — она участвовала в конкурсе, на который был приглашен Найдик, присутствовала на концерте с его участием и осталась в восхищении! Подписала рассказ о своих впечатлениях скромно — «А.В.»

«Американский кларнетист Чарльз Найдик исполнял новинку для русского слушателя — сольное произведение современного композитора Эллиота Картера. Перед исполнением Найдик решил немного рассказать об авторе и о произведении. Очень весело и беззаботно лилась русская речь у этого американского господина.

По залу пробежала веселая искорка, когда он медленно, почти по слогам, выговорил дату написания произведения: „тысяча девятьсот девяносто четвертый год“ и картинно помахал рукой, как веером, будто желая охладиться после такого труда, как проговаривание цифры на русском. Это особенно мне понравилось, так как учу иностранный с нуля и поэтому особенно ярко представляю себе сложность названия цифр на чужих языках.

Его выступление навело меня, во-первых, на мысль о том, что я тоже хочу так спокойно стоять перед публикой. Об исполнении и говорить не приходится: мечтаю так играть! Это фантастика. И звук, и построение фраз, предложений. Боже, откуда такой талант?!

Когда слушаешь игру Найдика, кажется, что повторить это невозможно. Может надо мне с музыкой прекращать, если нельзя достичь такого совершенства? На концертах этого мастера понимаешь, что нужно играть так же виртуозно — или вовсе не браться за инструмент!

Эта мысль настолько не давала мне покоя, что я даже вышла после выступления в расстроенных чувствах... Но наутро решила: нет, буду идти до конца, до предела моих способностей и возможностей! Все же очень хочу научиться играть как Найдик!»

Особенности преподавания в Америке и России

Задаваясь вопросом, в чем разница между преподаванием американским и российским, наверное, нужно, прежде всего, говорить о времени, когда велось и ведется это преподавание. В 70-е годы и сейчас преподавали и преподают по-разному. Тогда, в 70-е годы, да, думается, и сейчас, в России большое внимание уделялось выучиванию исполняемых произведений наизусть — и неважно, экзамен это или концертное выступление. В Америке это не столь важно. Чтение с листа и степень совершенства этого чтения — это было едва ли не самым главным.

Рассказывает Чарльз. Я до Москвы почти не играл на память. Приехав учиться в Московскую консерваторию, начал все играть наизусть, как это принято в России. Оглядываясь на те годы, думаю, мне это было полезно. Сейчас у нас в Америке тоже уделяется большое внимание не только чтению с листа, но и игре наизусть, но, как правило, это касается исполнения важных произведений для кларнета, таких авторов, как Стамиц, Моцарт, Вебер, Брамс... Важнейшим в преподавании у нас в Америке является умение музыканта играть в ансамбле. Когда я учился в России, это было как бы на втором плане. Надеюсь, что сейчас этому в стране уделяется больше внимание. Основные принципы в методике обучения на духовых инструментах сейчас довольно близки.

Хочу подчеркнуть, что в России была превосходная школа музыкального исполнительства на духовых инструментах! Надеюсь, она и сейчас есть. Достаточно назвать имена Валерия Безрученко, Владимира Соколова, Льва Михайлова, Маргариты Шапошниковой, Альгирдаса Будриса — все они блестящие кларнетисты, и я всегда их вспоминаю с большой теплотой. Это мои большие друзья в России. Жаль, что некоторые из них уже ушли из жизни. Но след они оставили большой — и в своих последователях-учениках, и в записях на радио, на многочисленных кассетах и дисках.

От автора

Так случилось, что этот очерк совпал по времени написания с другим очерком, тоже о прекрасном и известном во всем мире исполнителе, литовском кларнетисте Альгирдасе Будрисе. Недавно мы с ним виделись в Литве. Я привез в подарок Альгирдасу произведения для кларнета израильских композиторов — моих друзей Юрия Поволоцкого и Бориса Левенберга. Ну и, конечно, свою первую книгу очерков о музыкантах «Такая музыка звучит у нас в судьбе», изданную в Иерусалиме в 2013 году.

По сути, это очерки в жанре «портреты мастеров». Времени для общения у нас с Будрисом было не много: предстояло уделить внимание интервью, и некогда было особо представлять книгу, но взяв ее в руки, Будрис остановил свое внимание на содержании, и по его реакции я увидел, как он был рад, что среди героев моих очерков такие знакомые ему люди, Калио Мюльберг, Владимир Скороходов, Иван Оленчик, Иосиф Манжух...

В двух словах я рассказал Альгирдасу о музыкантах, чьи имена войдут в следующую книгу, выпуск которой не за горами. А это и Маргарита Шапошникова, с которой Будрис давно дружит, и, конечно, Чарльз Найдик. И тут я лишний раз убедился, как же мир тесен! Альгирдас Будрис начал вспоминать своего давнего американского друга... Найдика!

Встречались они не только в Москве и в Ленинграде, но и в других городах и странах. На семинарах и совместных выступлениях. Пусть редких, но очень запоминающихся. Исполнительской игре Найдика Будрис дал самую что ни на есть высокую оценку. «Он играет без изъянов. Причем трактовка произведений не похожа на другие исполнения. У него только ему присущее чувство «рубато», — вспоминал Альгирдас. «Слушать его игру на кларнете, особенно камерную музыку, это ни с чем не сравнимое несказанное наслаждение! У Найдика превосходный, просто удивительный звук!». Ну, а с Маргаритой Шапошниковой, как выяснилось, Найдик учился у одного преподавателя, у профессора Дикова.

Музыкальная критика

Сегодня Чарльз Найдик всемирно известен как уникальный виртуоз игры на кларнете. Он, отличающийся интонациями завораживающей красоты и обладающий великолепной техникой, снискал единодушные блестящие отзывы критиков и друзей-музыкантов, как в Соединенных Штатах Америки, так и за ее рубежами. Уникальные музыкальные способности позволили Найдику занять ведущее место среди кларнетистов.

Оглянемся на недавние годы работы в музыке Чарльза Найдика. В сезоне 2005–2006 годов Найдик участвовал в Международном фестивале камерной музыки в Схирмонниконге (Нидерланды) и на Пражском весеннем фестивале; играл с дирижером Робертом Крафтом и пианистом Робертом Левиным в Карнеги-Холл; выступал с Симфоническим оркестром Уильямспорта (с Концертом для кларнета Моцарта), со Струнным квартетом Джульярдской школы в Обществе камерной музыки Детройта и с Кэрол Винсенк в Зале Элис Тулли в Нью-Йорке под эгидой Наумбургского фонда. Причем все это время он продолжал работать в качестве дирижера и солиста Камерного оркестра Куинс Колледжа.

Изюминкой сезона 2007–2008 годов стали выступления Чарльза на Фестивальных консонансах с Квартетом «До скончания века» Оливье Мессиана, а также исполнение им собственного сочинения «Икар». Ноябрь того периода был целиком посвящен работе музыканта с новым оркестром «Лланера Филармоник» и его выступлениям с этим коллективом в Валенсии (Испания) и в Потсдаме (Германия), где он исполнил Интродукцию и Рондо Каприччиозо Сен-Санса, а также «Цыганские напевы» Сарасате — в своих собственных аранжировках для кларнета и оркестра.

Тогда Найдик также представил публике мировую премьеру Квинтета для кларнета и струнного квартета Ральфа Шейпея и американскую премьеру Квинтета Брамса (Опус 115) на кларнете Оттенштайнера (инструмент, который вдохновил Брамса на написание произведения) с Квартетом Джульярда в рамках серии концертов Сайденберга в Джульярдской школе. Он выступал с Симфоническим оркестром Атланты со своей собственной интерпретацией оригинальной и очень сложной версии кларнетового концерта Копленда. Прочие его ангажементы были связаны с серией мастер-классов в Таме и Кита-Каруизава (Япония), а также со звукозаписью «Искусство аранжировки» в Москве. Он выступал в качестве дирижера Камерного оркестра Куинс Колледжа, представив произведения Гайдна, Моцарта и Бетховена в их исторических интерпретациях и много работал в составе Нью-Йоркского квартета «Вудвинд».

В сезоне 2008-2009 годов Найдик, любимец нью-йоркской публики, имел важные ангажементы в этом городе. Он выступил в Нью-Йоркском Концертном зале Меркин в дуэте с пианистом Игорем Шочетамом, а также участвовал в исполнении великого Квартета Мессиана «До скончания века». В декабре 2008 года Найдик играл в Зале Занкел в концерте, посвященном 100-летнему юбилею Эллиота Картера, в рамках серии «Творя музыку» (Карнеги-Холл). Затем его можно было услышать в Ля-Джолла (Миннеаполис) и в Гринвиче, а потом — в европейских и азиатских столицах.

Найдик также широко известен своей просветительской деятельностью. В течение академического периода 1994–1995 годов он был приглашенным преподавателем в Академии Сибелиуса в Финляндии, где, кроме того, вел активную дирижерскую и исполнительскую работу.

Чарующие интерпретации

Выступление прославленного музыканта на Музыкальном фестивале Сарасоты, где он исполнил Сонату для кларнета ми-бемоль Брамса, снискало такой отзыв Джона Флеминга, ведущего критика «Ст. Питерсбург Таймз»: «Найдик исполнил сонату в совершенно чарующей интерпретации, отличающейся незаметными переходами между верхними и нижними регистрами. Отдавшись музыке, он продемонстрировал потрясающую способность регулировать дыхание в длинных меланхоличных пассажах».

«Для меня этот концерт был просто потрясением!»
или комментарии слушателей

«Этот концерт состоялся вчера и прошел совершенно дивно: очень редко удается услышать эти произведения в концертном зале в авторском варианте с кларнетом, да еще в таком исполнении. Уверен, что даже если имя кларнетиста до вчерашнего вечера многим ничего не говорило, то в дальнейшем его присутствие на афише будет служить гарантией качества. Нужно поблагодарить Наталию Рубинштейн за шикарную идею пригласить Найдика в Москву и выступить вместе с ним в столь редкостной и в чем-то даже уникальной программе».

«Я нечасто бываю на концертах камерных ансамблей и, честно говоря, пошла в Камерный зал ММДМ на концерт „Брамс-Трио“ и Чарльза Найдика лишь по совету друзей. Для меня этот концерт был просто потрясением — по-другому сказать не могу. И не только для меня: весь зал рукоплескал, а народу было много и очень много молодежи! Весь зал скандировал „браво“ музыкантам. Сидящая рядом со мной женщина сказала: „Было так потрясающе хорошо, что мне пришлось во время исполнения Трио даже таблетку валидола доставать!“ Значит, эта музыка в самом прямом смысле слова прошла через сердце! На бис исполнили Largo М. Глинки из Патетического трио — великолепное дополнение к сонатам и Трио И. Брамса.

Как хорошо чувствуется удивительная сыгранность музыкантов — мелодия передается от одного инструмента другому на одном дыхании, нельзя сказать, что кто-то ведет этот ансамбль — внешне все выглядит единым целым, удивительно легко и празднично! При этой видимой легкости все исполнители очень внимательно следят за партнерами. Такое ощущение, будто для них это не сложная работа, а приятное развлечение.

Никогда не думала, что звучание кларнета может так многопланово интонировать и переливаться. Временами я слышала звук арфы, временами -скрипки... Великолепно! И создалось впечатление, что Чарльз Найдик обладает талантом не только виртуоза-кларнетиста. Манера его поведения на сцене характеризует его как очаровательнейшего человека и потрясающего актера: как он элегантно расставил стулья и пюпитры в начале концерта — это просто мастер-класс пантомимы! Великолепна его манера двигаться во время исполнения — просто перед глазами плетется кружево восхитительного танца! А его поклоны, в которых главная роль отводится кларнету, который так выразительно, будто самостоятельная персона, благодарит публику за овации. Когда говорят: если человек талантлив, он талантлив во всем, — это про Чальза Найдика».

Три верных друга

В один из дней я проснулся с хорошим настроением. Накануне вечером закончил этот самый очерк об известном кларнетисте Чарльзе Найдике. Много и долго собирал для него материал, что-то переводил с английского через друзей и через электронный переводчик компьютера. Вроде бы получились хорошо.

Что ж, думаю, выставлю для начала очерк в Фейсбуке, пусть мои музыкальные друзья почитают. Так я обычно делаю. Некоторые бегло читают мои опусы, но есть и такие, которые увлекаются материалом серьезно и даже дают дельные советы. Если они значительны, то я что-то исправляю или добавляю в текстах. Так получилось и на этот раз: материал о Найдике я разместил в Фейсбуке, сказал себе: «С богом!» и поехал на работу, в свою консерваторию. Но не прошло и часа, как получаю через Фейсбук старое черно-белое фото от моего давнего друга и соученика по музыкальной школе и музыкальному училищу Сергея Жукова.

Сегодня известного композитора знают не только в России, а и во всем мире. Но лично о нем — ниже.

Присматриваюсь к присланной фотографии и вижу молодого Чарльза Найдика в окружении его друзей и почитателей после концерта. Рядом Сергей Жуков! И только тут я вспоминаю: ведь мой друг Сережа занимался в одни и те же годы в московской консерватории, что и Найдик! Зная коммуникабельность его, не мудрено предположить, что они тогда подружились. И, оказывается, так и было! Три хороших друга были они: Михаил Либман — ныне композитор, пианист, соученик Чарльза Найдика, и мой старый товарищ Сергей Жуков. Грех немедленно не взять у него летучее интервью! И вот я задаю ему вопросы, о том, как они познакомились, обо всем-обо всем!

— Это был 1975 год, начинает рассказ Сергей. — Я проживал тогда в общежитии консерватории, на пятом этаже, в комнате со знаменательным номером «555», а в соседнюю, 554-ю, заселился новый студент, самый обыкновенный, во всяком случае, по внешнему виду, ничем не отличавшийся от нас всех... Ну, подумал я, парень из Воронежа или Липецка приехал...

Но, когда через стенку, я услышал, как он «гоняет» на своем кларнете все каприсы Паганини, тут мой интерес к нему резко возрос. Кларнет — вообще один из моих любимых инструментов. Я очень часто использую его в своих сочинениях. В нашем музыкальном училище был очень хороший духовой отдел. Прекрасно помню, Борис, ваши с Владиком замечательные выступления на отчетных концертах отдела!

От автора. Напоминаю: Владик, Владислав Янковский — заслуженный артист Российской Федерации, концертмейстер группы кларнетов симфонического оркестра новосибирской филармонии.

— Так вот, то, что я услышал за стенкой, превзошло все мои представления о кларнете и его технических возможностях! Естественно, возник неподдельный интерес к моему замечательному соседу. Мы как-то естественно познакомились и начали общаться.

Именно в это время я писал свои «Спiваночки». Можно сказать, что с этого сочинения началось мое творческое знакомство с Чарльзом Найдиком. Он был первым исполнителем «Спiваночек». Естественно, на концерте кафедры композиции, который состоялся тогда в Малом зале, Чарли «Спiваночки» с блеском исполнил. Причем, репетировать он не любил и не хотел — посмотрел ноты и сказал, что ему все понятно, хоть там была сложная ансамблевая игра — исполнители у меня находились и на сцене, и в зале.

В итоге прошло все просто потрясающе! У меня даже сохранилась запись этого концерта, правда она на пленке, на старой бобине, и я боюсь ее трогать, чтобы не она рассыпалась.

— А что было дальше, как складывалась ваша творческая дружба и просто человеческая?

— Давай, Борис, вернемся к фотографии. Это, по-моему, 1979 год, может быть, 1980-й... Сделана она после концерта. Просто фантастическая игра Чарли была тогда! Мы, друзья, так его называли: «Наш фантастический американский друг Чарли». На фото в первом ряду слева — пианистка Наташа Иванина, потом Чарли, справа от него Валентина Федоровна Иванина, мама двух сестер, замечательных пианисток, одна из которых Лена Иванина (она стоит справа от Чарли) в течение многих лет была его постоянным концертмейстером; потом дальше на фотографии их друг семьи, имени уже не помню...

Во втором ряду еще один пианист, имени тоже не помню, справа от него Миша Либман, потом я, справа от меня преподавателница консерватории, справа от нее — Ирина Новак, очень хорошая певица, сопрано, кстати, сейчас живет у вас в Израиле, потом еще педагог консерватории, а высокий парень в очках — математик, сейчас он уже академик.

В тот вечер Чарльз играл, помимо всего, сонату Э. Денисова — до сих пор помню свои ощущения! Это был высший пилотаж!

— Сергей, один из персонажей фотографии композитор Михаил Либман живет и трудится в Израиле, и я даже имею честь обучать его сына игре на кларнете. Надо сказать, талантливый мальчишка. Я рассказал Михаилу про нашу с тобой переписку, попросил его вспомнить то время, когда он учился вместе с тобой и Найдиком. Его небольшой рассказ можно добавить к твоим словам. Вот он.

«Как-то по времени так совпало, что я писал пьесу „Скетч“ для кларнета. В пьесе были использованы современные приемы игры на кларнете. А американец Чарли всем этим владел довольно хорошо. Перманентное дыхание, „расширенные техники“, виртуозный технический прием „мультифоникс“ (аккордовая игра). Поэтому при написании пьесы Чарльз оказывал мне помощь своими подсказками. В Малом зале московской консерватории он эту пьесу в 1980 году с блеском исполнил.

Я учился у композитора Александра Ивановича Пирумова, а заведующим кафедрой композиции был известный композитор и педагог профессор Альберт Семенович Леман. Кафедра была чисто академического направления, и мои поиски современного языка в музыке там воспринимали настороженно. Не хочу критиковать, время такое было. В воздухе висел дух осторожничества под названием „не высовывайся из окопа“. Альберт Семенович не хотел исполнения моей пьесы, наверное, боялся последствий. На мое счастье он опоздал на концерт, и мы успели пьесу исполнить. А ведь могло быть все совсем по-другому...»

— Однако, Сергей, продолжай, пожалуйста.

— Потом, когда Найдик уже уехал к себе в США, просил меня написать для него пьесу, а у меня все никак не хватало на это времени. И вот однажды он оказался в Питере, звонит мне и спрашивает: «Ну, Сергей ты уже что-то написал для меня?». Я от неожиданности отчаянно вру: «Да, почти закончил!». Стыдно тогда мне стало, и за то, что не использовал этот шанс — предложение такого музыканта, и за то, что обещал и не написал...

Он говорит: «У меня послезавтра концерт в Москве», это повод встретиться, захвати заодно пьесу!«. Вот так, в срочном порядке, родилась пьеса для кларнета-соло «Пейзаж». Написал я ее за два дня. Заканчивал уже в американском посольстве на банкете после концерта Найдика. Пока все пили, я сидел за журнальным столиком и дописывал последние такты. В конце вечера я вручил ему уже готовую пьесу.

Самое смешное, что он так и не исполнил ее, хоть все время обещал! И я все жду... Но вот, когда у меня был авторский концерт в Голландии, я предложил исполнить «Пейзаж» известному кларнетисту Мишелю Марангу, который сделал это просто восхитительно!

— Сережа, а вы еще встречались с Чарльзом?

— С Чарли мы встречаемся всегда, или когда я в США приезжаю, или когда он в Москве!.. Мы по-прежнему хорошие, очень близкие друзья! Я жил у него в квартире на Манхэттене в 90-х... А последняя наша встреча была пару лет назад, когда он приезжал председателем жюри кларнетового конкурса. Ты об этом как раз пишешь.

Кстати, пару лет назад, во время моей поездки в Америку, я с Чарльзом договорился о том, что он приедет в Житомир на фестиваль «Житомирская музыкальная весна», посвященный моему дорогому учителю композитору Александру Михайловичу Стецюку.

— Сергей, а я хорошо знаком с этим фестивалем, проходящим в моем родном городе и поведаю читателю немного об этом празднике музыки.

Инициаторами его стали заслуженный деятель искусств России композитор Сергей Жуков и житомирский музыковед, руководитель камерного ансамбля имени Добжинского Ирина Копоть. Исследуя творчество Александра Стецюка и хорошо зная его как человека, госпожа Ирина написала книгу, в которой нарисовала творческий портрет этой незаурядной личности. Камерный ансамбль имени Добжинского положил начало красивой традиции проведения мартовских концертов, посвященных творчеству композитора. Благодаря этому, впервые в Житомире прозвучал вокальный цикл А. Стецюка на стихи Александра Прокофьева «О Гале-Галинке» и много других произведений.

— Увы, после пятого фестиваля в Житомире официальные власти города потеряли к нему интерес. Да и события на Украине, наверное, не благоприятствуют сегодня проведению подобных мероприятий. Будем ждать лучших времен.

Продолжаясь в учениках

Рассказ о Чарльзе Найдике будет неполным, если не рассказать о супруге Чарльза — прекрасной японско-американской кларнетистке Аяко Осиме. Ведь помните ту важную мысль в начале нашего очерка: очень важно — у кого родиться и на ком жениться? Это касается нас всех. Не исключение и Чарльз Найдик.

Аяко — лауреат многих международных конкурсов, является одной из самых популярных исполнительниц на кларнете в Японии, где она регулярно выступает как с сольными концертами, так и с симфоническими и камерными оркестрами. Участвовала во многих музыкальных фестивалях. Назовем лишь некоторые: Летний музыкальный фестиваль в Сарасоте, музыкальный фестиваль во Флориде, фестиваль созвучия во Франции и в Японии — Фудзи и Хиросиме.

Аяко руководит ансамблем кларнетистов, который получил большое признание на различных международных конкурсах. Что особенно интересно, это международный ансамбль, участники которого частично живут в Америке, а частично — в Японии. В ансамбле 13 исполнителей, пятеро из них американцы, восемь — японцы.

В дополнение к своей исполнительской карьере Аяко преподает в Джульярдской школе при государственном университете Нью-Йорка. Дает регулярные мастер-классы.

Аяко и Чарльз вместе написали книгу «Основы техники на кларнете» (изд. Тоа Ongaku). На этом удобнее всего закончить очерк о замечательном музыканте Чарльзе Найдике: ведь когда мастер пишет книгу о своем искусстве — это значит, он ищет своего продолжения в многочисленных учениках.

• Книги, очерки, статьи