Мелодии Терсейры

Кларнетист и педагог Тарас Пустовгар: процесс познания длиною в жизнь

Однажды шестилетний мальчик, стоя на вершине мыса одного из Азорских островов и вглядываясь в гладь океана, спросил задумчиво: «Папа, это здесь живет Бог?»

Жители Азорских островов передают эту историю из уст в уста, из поколения в поколение и непременно рассказывают каждому, кто волею судьбы оказывается на Азорах. Вот и мне посчастливилось увидеть эту красоту весной 2019 года. Страна, «где кончается земля», влюбила меня в себя. А все это случилось благодаря моему коллеге и другу Тарасу Пустовгару. Именно Тарас уговорил меня посетить это чудесное место, где он живет и трудится с 1995 года.

Думаю, многие из вас впервые слышат слово «Терсейра». Буду рад, если вы его запомните, а еще лучше — посетите остров с таким названием.

Википедия. Терсейра — самый восточный из центральной группы Азорских островов. Он расположен в 140 км к северо-западу от острова Сан-Мигел. Периметр острова — 90 км, площадь — 402,2 км, остров тянется на 29 км в длину и 19 км в ширину. Население — 56 437 человек (2011). Остров образован четырьмя вулканами. Наиболее старый (возраст 300000 лет) — Синку-Пикуш, который формирует восточную часть острова. Он имеет кратер 7 км в диаметре и является одним из крупнейших на Азорских островах. Второй вулкан, Гилерме-Мониж (возраст около 100000 лет) расположен в южно-центральной части острова, его кратер имеет высоту 623 метра. На севере расположен вулкан Пику-Алту (возраст 60 000 лет) — он когда-то также имел кратер, но последующие извержения заполнили его несколькими куполами лавы. Его вершина расположена на высоте 808 м.

Тарас Пустовгар родился 24 ноября 1968 года в пгт. Ставище Киевской области.

В 1987 году закончил Киевскую специализированную музыкальную школу-десятилетку им. Н. В. Лысенко. Класс преподавателя В. И. Шляхтича (солиста ГСО Украины). В 1993 году закончил Киевскую Государственную Консерваторию им. П. И. Чайковского в классе профессора В. Г. Тихонова (солиста НТОБ Украины им. Т. Г. Шевченко). С 1988 по 1989 годы проходил срочную службу в оркестре штаба Московского военного округа. С 1989 по 1994 годы преподавал в КССМШ им. М. В. Лысенко. В 1991–1993 гг работал вторым солистом, а в 1994–1995 гг — регулятором группы кларнетов оркестра Киевского театра оперы и балета для детей и юношества. С 1995 преподает кларнет в Региональной Консерватории города Ангра ду Эруишму (Португалия, Азорские острова, о. Терсейра), где ведет активную исполнительскую и педагогическую деятельность. С 1999 по 2003 г. был представителем французской фирмы «Леблан» на Азорских островах. Артист «Marca reeds» и «Devon&Burani».

— Борис, начнем наше интервью с шутки. Не люблю скучных диалогов. Известный американский кларнетист, педагог, изготовитель мундштуков и бочонков Кальмен Опперман как-то высказал такую мысль: «Все люди находят свои собственные способы саморазрушения, и лишь некоторые выбирают кларнет».

— Тарас, кларнет нашел тебя — или наоборот?

— Чтобы ответить на этот вопрос, начну издалека.

Дело в том, что, как рассказывала мне мама, мой путь в музыку был предопределен самой моей музыкальной природой, которая неожиданно проявилась в одном эпизоде из раннего детства. Было мне тогда где-то 4 года, когда мы поехали летом к бабушке в село. Там я впервые увидел гармошку, от которой не смог оторваться, и когда нужно было возвращаться домой, я закатил истерику: без нее не поеду. Пришлось гармошку забрать. Этой истории я не помню, но из тех лет в моей памяти смутно всплывает эпизод, когда я собрал соседскую детвору, и мы пели какую-то песню из передачи «Будильник», где я играл на той самой гармошке (естественно, мимо нот, которых я тогда еще не мог знать). Играл с небывалым энтузиазмом! И пел, так как у меня был очень чистый и высокий голос. Если говорить о моем «домузыкальном» детстве, то стоит еще сказать, что я был солистом детского хора Ставищенской средней школы № 1. Моим коронным номером была песня В. Шаинского «Если с другом вышел в путь».

— Родители тебя поддерживали? Расскажи нам о них.

— У моих родителей, Николая Игнатовича (Царство ему Небесное, умер в 2011 г.) и Веры Тимофеевны, я — первый, старший сын (нас три брата, еще Андрей и Алексей). Родители познакомились в далеком 1967 году: папа тогда работал водителем дезкамеры в Ставищенской Районной больнице, а мама приехала туда же по распределению работать после Белоцерковского медучилища акушеркой в родильном отделении. Они никак не были связаны с музыкой, но песни всегда звучали в нашей семье. Как водилось в те времена, ни одно застолье не обходилось без песен. Кроме того, моя мама пела в народном хоре районного Дома культуры.

Радиола «Дружба»

У нас дома была ламповая радиола «Дружба», из которой постоянно звучала музыка и на которой мы слушали старые пластинки. Я, уже работая в Португалии, вдруг вспомнил, как будучи совсем мальчишкой, только научившимся читать, старательно вслух пытался вычитывать названия городов, написанных на передней панели радиолы: Рига, Варшава, Будапешт, Лиссабон. Не могу объяснить, почему — но слово Лиссабон тогда произвело на меня гипнотическое воздействие...

У моих родственников дома стояло пианино «Украина». Когда я бывал у них в гостях, то сразу открывал крышку инструмента и пытался что-то наигрывать. И при этом получал огромное удовольствие! Короче, где-то к 8 годам у меня созрел план записаться в музыкальную школу. Последней каплей стала покупка пианино одной моей подружке — после этого события я самостоятельно отыскал Ставищенскую музыкальную школу и, чтобы записаться туда, обратился прямо к директору.

Я почему-то сказал, что хочу учиться играть на баяне. Но директор меня прослушал, посмотрел на мои ровные пальцы и сказал, что на баяне любой может научиться, а у меня он обнаружил способности к скрипке. На вступительном экзамене я очень чисто спел первый куплет «Беловежской пущи» и был зачислен к единственному педагогу по скрипке — А. Рыбаку.

Мне папа тогда привез из Киева несколько пластинок со скрипичной музыкой, на одной из которых была запись Ансамбля скрипачей БТ СССР под управлением Ю. Реентовича. Я обожал слушать эти записи и уже тогда стал мечтать играть в оркестре. Хорошо помню свое первое и последнее скрипичное выступление в Отчетном концерте ДМШ на сцене районного Дома культуры и магию первых аплодисментов. По маминым воспоминаниям, педагог ей тогда сказал, что я за год прошел то, что другие и за три года не осиливают. Но я этого тогда не понимал.

Так сложилось, что моего педагога призвали в армию, и он должен был уехать. И надо отдать должное его участию в моей дальнейшей судьбе, т.к. именно он посоветовал моим родителям свозить меня в КССМШ им. Н. В. Лысенко на прослушивание.

Мой папа тогда уже работал водителем в Районном финотделе и часто ездил в Киев по работе. Как только выпал удобный момент, мы собрались и поехали. Не забуду, как подъезжая к столице, я прямо в новенькой Волге ГАЗ–24, на ходу, достал скрипку и играл на ней для важных пассажиров.

— Тарас, поделись впечатлениями о первом посещении десятилетки...

— Бурным и нескончаемым потоком всевозможных музыкальных звуков нас встретила Киевская десятилетка. Сначала нам порекомендовали обратиться к педагогам А. Пелыху и А. Бендерскому. Я им сыграл все, чему научился за год. Вердикт был не слишком обнадеживающим: есть способности, но по возрасту уже поздно догонять сверстников-скрипачей; самое большое пророчество — минимальный шанс стать альтистом.

Нас направили к заведующему духовым отделом В. И. Охрименко на предмет выбора духового инструмента. Как потом выяснилось из его разговора с моим папой, он оказался земляком моей мамы, из Жашковского района Черкасской области. Посмотрел тогда Охрименко на мои губы и сказал, что для трубы не подходит мой амбушюр, а вот для кларнета годится, и что нужно будет приехать на поступление в августе. Я тогда впервые услышал слово кларнет и даже не имел представления, как он выглядит.

Мы вернулись домой, полные надежд и ожиданий.

Наступил праздник 9 Мая, народ вышел на празднование 34-летия Победы. Как правило, в этот день к нам из Белой Церкви приезжали бронетранспортеры (на которых мы, пацаны, обожали прокатиться внутри), рота солдат почетного караула для салюта у Вечного огня и военный духовой оркестр. В этот раз я не очень рвался кататься (хотя и это тоже успел), так как мое внимание было приковано к военному духовому оркестру. Я начал внимательно всматриваться в инструменты, пытаясь отгадать, какой же из них, собственно, кларнет. И отгадал!

После выступления оркестра я подошел к кларнетисту и уточнил у него, кларнет ли это. Получив утвердительный ответ, я с того момента уже никак не мог дождаться вступительных экзаменов.

Десятилетка

— Августовский Киев 1979 года встретил нас изобилием тополиного пуха, который был повсюду, и даже легкое дуновение ветерка приводило к неотвратимости его попадания в дыхательные пути...

На вступительный экзамен по кларнету я взял с собой скрипку. В классе № 59 собралась комиссия во главе с легендарным В. К. Турбовским (он был последним свидетелем завершения моей скрипичной эпопеи). И главное: я был принят на кларнет в класс В. И. Шляхтича.

Как иногороднего меня поселили в интернат десятилетки, который стал моим вторым родным домом на долгие 8 лет (меня приняли сразу в 4-й класс). Конечно, я часто бывал в родительском доме, но с сентября 1979 года все основные события моей новой, во многом неожиданной, жизни, взросление и становление проходили именно в этих стенах. Это была настоящая школа жизни и искусства, где во главе угла была музыка.

Уже сейчас, имея двоих детей, я могу представить, на какие жертвы тогда пошли мои родители, дав мне шанс реализовать себя, отпустив из дома в 10-летнем возрасте... За это я им безгранично благодарен. Но тогда я был необыкновенно воодушевлен и с радостью, легко воспринял такой поворот моей жизни.

На втором этаже интерната находился склад музыкальных инструментов, где я и познакомился со своим педагогом, Владимиром Ивановичем Шляхтичем. Моим первым инструментом был «Юбель» немецкой системы. Других, лучше просто не нашлось, хотя на складе было изобилие струнных и медных духовых.

Я не помню, как, но на своем первом академконцерте в конце первой четверти я уже исполнил «Колыбельную в бурю» Чайковского и «Вальс» Грига.

Потом было много лет кропотливой и упорной работы. Восхищаюсь самоотдачей, терпением, профессионализмом, педагогическим талантом и человеческой мудростью моего первого педагога. Он меня сформировал как кларнетиста и музыканта, в огромной степени повлиял на развитие моей личности, отношения к жизни и профессии, привил мне лучшие человеческие качества настоящего рыцаря и джентльмена, которым он является для меня и для всех, кто имел счастье с ним общаться. Сейчас, с высоты прожитых годов я могу только догадываться, сколько труда, терпения и любви он вложил в меня. Владимир Иванович для меня по-настоящему родной человек.

Во время учебы в КССМШ для меня открылась возможность посещать концерты в лучших столичных залах. Незабываемым был Реквием Моцарта в Большом Зале Киевской консерватории. Это было первое мое посещение концерта такого уровня, где я впервые вживую услышал звучание симфонического оркестра и хора. Не помню, каким образом я туда попал, но я был в восторге, увидев в оркестре своего педагога. Я впервые услышал волшебное звучание кларнетов! Как оказалось, это был Государственный симфонический оркестр Украины, а с моим педагогом тогда играл И. Н. Пендыщук. До работы в Государственном оркестре В. И. Шляхтич был концертмейстером группы кларнетов в Киевском государственном театре оперетты. Он меня часто водил на репетиции и концерты в Киевскую филармонию. Владимир Иванович дал дорогу в жизнь прекрасным кларнетистам, замечательным музыкантам и моим друзьям детства Леониду Матешко и Юрию Шрайбману, а также Сергею Гданьскому, роскошному саксофонисту-баритонисту из Киевского квартета саксофонов, руководимого Юрием Василевичем.

Говоря о тех школьных годах, хочу поблагодарить всех моих педагогов. Они беззаветно служили делу воспитания новых поколений музыкантов, и без их труда и любви всего бы этого не было. Это было подлинным счастьем — учиться в КССМШ им. Н. В. Лысенко, уникальной школе, которая воспитала и продолжает воспитывать музыкантов мирового уровня.

— Как все-таки интересно: твой инструмент сам нашел тебя... А когда ты перешел на кларнет французской системы?

— На немецкой системе я играл 3 года, пока родители мне не купили кларнет французской системы — это тоже был «Юбель». А за 2 года до окончания школы мне попался старенький английский «Лефлер», на котором я отыграл Государственный экзамен и поступил в Киевскую консерваторию, а потом еще, учась на 3-м курсе, прошел по конкурсу на место 2-го кларнета в оркестр КГДМТ (в народе «Детский оперный»), где я, наконец, получил пару профессиональных кларнетов «Ямаха–82». Но это было потом. А учась в десятилетке, я играл в школьных симфоническом и духовом оркестрах, в квинтете духовых инструментов и в разных камерных ансамблях, пел в хоре и даже факультативно посещал уроки композиции и хорового дирижирования. То есть, кроме сольного исполнительства, у нас уделялось очень много внимания ансамблевой и оркестровой игре, а также другим видам музыкального творчества. За время учебы пришлось выступать на лучших концертных площадках Киева. Одним из знаковых выступлений в моей биографии того времени было исполнение Концертино К. М. Вебера с симфоническим оркестром на Отчетном концерте КССМШ в Киевской филармонии.

— Тарас, что-то похожее было и у меня. Воспользуюсь авторским правом и расскажу об этом. В 8 лет папа купил мне «Юбель» эсный кларнет. Затем «Юбель» сопрано. Но после музыкального училища пришло время перейти на французскую систему. Мой кларнет я поменял на «Лефлер» и... был им разочарован. Переходный период проходил во время службы в оркестре штаба во Львове. Меня пересадили с 1-го кларнета на 3-й. Я очень переживал, меня это сильно задело. Кстати, со мной рядом сидел твой хороший знакомый, кларнетист Петр Заболотный. Потом у меня снова оказался «Юбель», но французской системы. А ожил я только тогда, когда купил привезенный из Канады «Ноблет». Я задышал полной грудью, вскоре оказался на первом кларнете и стал помощником концертмейстера группы кларнетов Ефима Горелика.

— Да, есть сходство. В те времена мало кто имел доступ к французским инструментам, результаты во многом достигались не благодаря сложившимся обстоятельствам, а вопреки им. Но, как оказалось, целеустремленность — великая сила. Ведь для подавляющего большинства советских семей если и попадался более-менее приличный французский кларнет, то позволить себе его приобрести люди не могли, это было огромной роскошью, так как его стоимость могла доходить до 8 месячных зарплат, а мундштук Вандорен мог стоить одну-две зарплаты. Поправь меня, Борис, если я ошибаюсь. Поэтому нам приходилось довольствоваться «Юбелями» (ГДР) или «Амати» (Чехословакия). Помню слоган тех времен: «Не имей Амати, а умей играти».

Готовлюсь к поступлению в консерваторию

В выпускном, 11-м, классе я начал задумываться о том, у кого учиться дальше. Имя Вячеслава Георгиевича Тихонова, тогда еще доцента, первого солиста оркестра Киевского театра оперы и балета им. Т. Г. Шевченко не оставляло сомнений для продолжения совершенствования в исполнительском мастерстве.

Помню, одним осенним вечером я как обычно занимался, готовил Большой Концертный Дуэт Вебера. То ли трость так хорошо играла, то ли появилось вдохновение... Но я собрался и поехал в консерваторию. На лестнице встретил Вячеслава Георгиевича, представился ему и попросил, чтобы он меня проконсультировал. Он любезно согласился, и мы пошли к нему в класс. Позанимались плодотворно, было очень интересно и познавательно. Я потом рассказал об этом Владимиру Ивановичу. Оказалось, они давние друзья с Тихоновым, и прослушивание можно было организовать заблаговременно. Потом, уже перед поступлением в Киевскую консерваторию, мы подготовились и встретились в соответствующем формате. Затем были Госы и вступительные, жизнь неумолимо подводила меня к новому этапу. В этот ответственный момент, на время вступительных экзаменов Владимир Иванович забрал меня к себе домой и создал все условия, чтобы я смог поступить в консерваторию, за что я ему безмерно благодарен. И я не подвел. Кроме того, я сдал все музыкальные дисциплины (специальность, сольфеджио и гармонию) на «отлично».

— Тарас, твой педагог В. Г. Тихонов — первый выпускник моего учителя в Одесской консерватории профессора Калио Эвальдовича Мюльберга. Вот что К. Э. Мюльберг пишет о нем своей книге «Записки кларнетиста»: «Вячеслав Тихонов обладал отличными музыкальными и исполнительскими способностями. Его игра на кларнете была легкой и убедительной. Слава быстро выучивал произведения. Бывало так, что на уроке он говорил: „Не надо повторять это место, я его выучу к следующему уроку сам”. В концертах он выступал стабильно, был отличником учебы и получал Сталинскую стипендию. В его игре всегда преобладала точность, рациональность, взвешенность динамики, слаженность мелких деталей. Он находил индивидуальное решение фразировки в сложных музыкальных произведениях. После окончания консерватории был рекомендован в ассистентуру-стажировку Киевской консерватории. Обучался в классе профессора А. Ф. Проценко. Успешно окончил и остался на исполнительской работе в симфоническом оркестре и педагогом в консерватории».

— Да, кларнет сам нашел меня. Он стал моим вторым голосом, продолжением меня. Вот что мне нравится в звуке кларнета, так это возможность постоянно его изменять, экспериментировать и искать в нем новые оттенки и краски. Именно благодаря кларнету я смог ощутить, что такое «от любви до ненависти один шаг» и наоборот. Звук кларнета способен очень точно отобразить состояние человеческой души и возвысить ее. Для меня попытка проникнуть в тонкие миры звуковой материи есть процесс познания длиною в целую жизнь: заполненный истоками метафизического общения с вечным и прекрасным через звуковые проекции, уносящие в состояние свободного полета в моменты единения с самим совершенством (хотя и невероятно капризным, как и полагается любому совершенству) инструментального творения — кларнетом.

Оркестр штаба Московского военного округа

После первого курса я был призван в армию — собственно, мы всем курсом туда пошли. Киевлян тогда отправляли служить в оркестры Москвы (и наоборот). Я попал в оркестр штаба Московского военного округа. Этот коллектив заслуженно считался одним из лучших военных оркестров Москвы, в нем когда-то служил воспитанником великий трубач современности Тимофей Александрович Докшицер. Традиционно там служили и его ученики. Я попал в коллектив в период популярности плац-парадов (дефиле), в которых неоднократно принимал участие. Также участвовал в параде на Красной площади 7 ноября 1988 г.

— Расскажи подробнее об учебе в консерватории.

Мои воспоминания об этом —  увы! — уже далеком времени можно выразить строчкой из Н. Рыленкова: «Все в тающей дымке»... Практически, это была жизнь с чистого листа: новые друзья, коллеги, опыт начала самостоятельной жизни и переосмысление себя, взор в призрачное, пугающее и одновременно манящее будущее. Первый год интенсивных занятий в классе В. Г. Тихонова, начало нового витка возделывания себя на всех уровнях. Точка отсчета большой дружбы с однокурсником и коллегой Игорем Диким, который привел меня еще к одному знакомству с выдающейся личностью, ветераном ВОВ, знаменитым мастером, замечательным кларнетистом старой формации, учеником самого Льва Хазина Д. В. Юрковским. Масштаб его личности очень хорошо помнят многие поколения киевских кларнетистов. Он тоже был одним из тех людей, кто повлиял на мое формирование как личности и музыканта, научил азам ремонта кларнетов и тонкостям работы с тростями, делился знаниями проникновения в тайны изготовления мундштуков. Будучи человеком энциклопедических знаний, прошедшим всю войну и имевшим ранение, он часто рассказывал истории из своей непростой жизни. Об этом можно было написать книгу...

На 2 курсе консерватории меня взяли на преподавательскую работу в КССМШ, где я сделал свои первые шаги в педагогической деятельности и работал до конца 1994 года. Из тех моих первых учеников хочу выделить Леонида Танчика, который в 1995 году стал лауреатом первой премии на конкурсе Сельмер–Киев (это было уже после моего отъезда в Португалию, он на тот момент учился в классе К. Маргевки, солиста бас-кларнетиста Национальной оперы Украины), где председателем жюри был профессор Парижской консерватории Ги Данген. Вспоминаю и Владика Васильева, который нашел меня через интернет в 2008 году и сообщил, что его взяли солистом в знаменитый оркестр «Staatskapelle Dresden» и что он учится в Высшей Школе Музыки им. К. М. Вебера в Дрездене.

На 3 курсе консерватории я стал работать в оркестре театра оперы и балета для детей и юношества (КГДМТ). Собственно, там и началось мое настоящее профессиональное формирование — учитывая тот факт, что группа кларнетов была одной из лучших в Киеве: Борис Поправко, концертмейстер (Ленинградская консерватория, класс профессора П. Н. Суханова); Олег Гунько, регулятор (Ленинградская консерватория, класс профессора А. А. Степанова) и Олег Пунтус (Киевская консерватория, один из немногих выпускников В. Тимца, концертмейстера группы кларнетов Национальной оперы Украины). Началась самая настоящая профессиональная жизнь: оперы, балеты, концерты симфонической музыки, фестивали, премьеры, записи, гастроли по странам Европы.

— Тарас, а как тебя занесло в Португалию?

— В Киеве всегда учились иностранные студенты, в том числе и португальские, струнники. Именно через их каналы, через струнную группу нашего оркестра приходили приглашения на некоторые преподавательские вакансии на Азорских островах.

Предложение поехать туда преподавать застало меня врасплох. К тому времени я уже был регулятором группы кларнетов. Короче, мне в течение 24 часов нужно было дать ответ...

И вот, начиная с января 1995 года и до сегодняшнего дня я живу и работаю, согласно легенде, на одной из вершин затонувшей Атлантиды. В. И. Шляхтич, когда узнал, что я собираю документы на поездку, сказал, что меня хотели пробовать на место регулятора в ГСО Украины, — но процесс был запущен, и я должен был улетать.

— После возвращения с Терсейры я всем своим друзьям рассказываю, какая у тебя прекрасная музыкальная семья и какие вы теплые люди. И, конечно, о красотах вашего края.

— 28 декабря 2019 г. состоялся новогодний концерт в Муниципалитете г. Ангра ду Эроижму, на о. Терсейра. Исполнители: Тарас, Светлана, Анастасия и Денис Пустовгары. Своеобразный итог 25-летнего периода нашей жизни на острове.

Семья — что может быть важнее в жизни? Света, любимая жена, мать моих детей, в некотором смысле настоящая декабристка, не побоявшаяся бросить вызов судьбе и улететь со мной. Потрясающая виолончелистка, выпускница выдающегося профессора В. Червова, из музыкальной династической семьи, работала в группе виолончелей в оркестре Национальной оперы Украины. Светлана — не только оркестровый музыкант, но и солистка, выступавшая с государственным симфоническим оркестром Украины. Вот уже более 25 лет мы вместе, растим наших детей, которые родились здесь. Настя сейчас учится в Высшей школе музыки в г. Порту на фортепианном факультете. Денис учится в 10-м классе, продолжает виолончельную традицию семьи, идущую от бабушки, Людмилы Пшеничной, заслуженной артистки Украины, которая училась у самого М. Ростроповича и уже много лет играет в оркестре Национальной Оперы Украины. Денис в свои 15 лет уже стал лауреатом четырех международных конкурсов и играет в группе виолончелей Юношеского симфонического оркестра Португалии, с которым выступал в лучших залах Лиссабона, Порту и других городов. Также он был выбран для участия в проекте Юношеского фестивального оркестра Португалии. Ради этого стоит жить, творить и не останавливаться на достигнутом.

Преподавать на Азорские острова мы прилетели целой компанией, волею судьбы состоявшей из музыкантов Киева и Львова. Следует отметить, что на Азорских островах преподают музыканты из разных стран: Португалии, Украины, России, Италии, Бразилии и США. Это во многом определяет музыкальную культуру этого региона, где, кроме всего, очень популярна духовая музыка, о которой ты, Борис, регулярно пишешь.

— Моя преподавательская работа на острове предполагала еще и активное участие в концертной деятельности — как в рамках острова, так и на Региональном уровне. С концертами я побывал, и не раз, на всех девяти островах Азорского архипелага. За эти годы пришлось сыграть огромное количество разнообразных программ: от сольных и камерных концертов в различных составах до проектов в симфонических, духовых и камерных оркестрах, премьеры и мастер-классы. Мои ученики также постоянно играют в духовых оркестрах, принимая участие в различных проектах. Некоторые из них поступили в музыкальные вузы Португалии.

Мне посчастливилось принимать участие в Международных конгрессах кларнетистов в Порту в 1999 и 2001 годах, где я познакомился с ведущими кларнетистами Португалии, Европы и Америки, со многими из которых поддерживаю дружеские отношения. Там я встретил земляка Владимира Фиськова, который представлял фирму «Леблан». Тогда мы с ним сыграли один из дуэтов Моцарта, после чего мне предложили быть представителем фирмы на Азорских островах.

В 2000 году я был на мастер-классе профессора Парижской консерватории Мишеля Ариньона.

Хочу подчеркнуть, что Португалия является одной из ведущих кларнетовых стран мира, поэтому преподавать здесь для меня большая честь и ответственность.

В мае 2019 года мне, в числе замечательных португальских коллег, предложили привезти в Киев выставку мастеровых бразильских кларнетов «Devon&Burgani». Выставка, в рамках которой были проведены и мастер-классы, с огромным успехом была представлена в моей «Alma Mater». Это событие собрало весь кларнетовый бомонд Киева, моих давних друзей и кларнетистов молодого поколения. К сожалению, это была последняя встреча в этой жизни с моим профессором В. Г. Тихоновым. Он, как всегда, ушел по-английски...

У нас была чудесная традиция: когда я прилетал в Киев, мы обязательно встречались с В. И. Шляхтичем дома у В. Г. Тихонова, и каждая такая встреча была невероятно теплой и незабываемой.

— Тарас, беседовать с тобой необыкновенно интересно, но рамки очерка, к сожалению, предполагают определенный формат. Согласно любимому тобой изречению Эсхила, мудр не тот, кто знает много, а тот, чьи знания полезны.

— Дорогой Борис, я безмерно благодарен тебе за такие чудесные слова, это ко многому обязывает. Твой приезд ко мне был огромной радостью, я его очень ждал. Об этом чудесном времени я буду помнить долгие годы!

Вместо послесловия

История Азорских островов является неотъемлемой частью истории Португалии. В частности, именно о. Терсейра и был Португалией в самый сложный период ее истории (XVI ст.), когда вся остальная часть страны была захвачена испанцами. Именно отсюда началось освободительное движение. А город Ангра ду Эроижму (основан в 1478 г.) дважды был столицей Португалии, и в 1983 г. был занесен в список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО. Здесь высаживался Васко да Гама. Азоры дали Португалии известных писателей, поэтов и композиторов. Здесь есть старинные крепости, музеи, театры и концертные залы. Сюда периодически прилетают с концертами выдающиеся музыканты и музыкальные коллективы.

Здешний центральный городской рынок носит имя Дюка де Браганса, португальского короля Педро IV — он же император Бразилии Педро I, прозванный Королем-Освободителем, который стоял у истоков борьбы за независимость Бразилии от Португалии. Человеком он был разносторонним, в свободное от государственных дел время занимался резьбой по дереву, сочинял музыку, а также... играл на кларнете! Согласитесь, в этом что-то есть!

• Статьи и очерки