Роман Иосифович Турчинский: «Дорогой мой человек!»

Эту свою книгу о цели моей жизни — моей любимой музыке и моих друзьях и коллегах-музыкантах я посвящаю дорогому мне человеку, моему отцу, Роману Иосифовичу Турчинскому, ведь это он привел меня в этот удивительный, волшебный музыкальный мир.

Мой отец был необыкновенный, очень интересный человек, как, пожалуй, и все люди того трудного и героического поколения — поколения романтиков новой молодой страны, поколения ее героев, и просто скромных тружеников, патриотов. Достаточно сказать, что родился он в 1925 году. Любой, кто прошел войну, сразу скажет вам, что это было за поколение, родившихся в середине двадцатых. После войны этих ребят почти не осталось, их первыми призвали на войну, и они, в самом прямом смысле, первыми грудью заслонили свою Родину. Отцу же моему повезло вернуться с войны. И жил он, как в песне поется, и за себя, и за друзей-товарищей своих, жил интересно, творчески по-хорошему жадно. А вообще был он человеком очень добрым и мягким.

Недавно мне попались среди бережно сохраняемых мамой у нас дома документов два листка, исписанных папиным почерком, где он вспоминает войну. Письмо предназначено для какого-то бюрократического подтверждения в инстанции его участия в боевых действиях, потребовалось указать, сколько времени он на войне пробыл и где именно. Это хоть и вынужденное, но бесценное свидетельство участника. Однако, для меня ценнее и дороже другие описания скромного подвига отца — то, как помнят это люди.

С гвардейским приветом!

Вот, какое письмо прислали отцу из Волгограда, оно тоже хранится у нас дома, как дорогая реликвия.

«Ветерану 64-й (7-й) гвардейской армии. Уважаемый Роман Иосифович! Трудящиеся Кировского района города-героя Волгограда с особой благодарностью вспоминают воинов-гвардейцев 64-й гвардейской армии, которые стояли насмерть у южных окраин Сталинграда. В их рядах сражались и Вы! Мы склоняем головы перед Вашим мужеством и мужеством Ваших товарищей по оружию!

Воины <64-й армии внесли значительный вклад в дело разгрома гитлеровской Германии и освобождения стран Восточной Европы от фашистского рабства, прошли славный боевой путь от Волги до Праги, умножая славу своих гвардейских знамен.

В новом парке »50 лет Октября" установлен обелиск в честь воинов б4-й армии. Мемориальными досками увековечены стратегические точки, где в период великой битвы на Волге располагались командный пункт, наблюдательный пункт и штаб-квартира командующего армией. Мы поддерживаем тесную связь с ветеранами. Многие из Ваших боевых товарищей откликнулись после публикации в газете «Красная звезда» и прислали нам свои воспоминания и другие бесценные материалы.

Музей боевой Славы Кировского района города-героя Волгограда продолжает проводить большую работу по розыску ветеранов 64-й армии в целях увековечения героического подвига в разгроме гитлеровских полчищ у стен Сталинграда! Ведется научное исследование боев в южной части нашего города в 1942–1943 годах и боевого пути соединений легендарной 64-й армии. Вы были участником известной всему миру Сталинградской битвы. Совет музея просит Вас прислать в наш адрес свои воспоминания о боях в Сталинграде, а также Вашу автобиографию, фотографии военных лет и настоящего времени, письма, газеты, листовки и другие материалы, рассказывающие нам о великом подвиге защитников Сталинграда.

С гвардейским приветом, Совет музея боевой славы Кировского района Волгограда«.

Расспрашивал я мало о войне...

К сожалению, как это и водится, я мало расспрашивал отца о войне. Но многое о его жизни, о боях, все же знаю. Он участвовал в битве за Ростов, за Сталинград. Из всех своих наград особенно гордился медалью «За оборону Сталинграда». А начинал войну в составе Житомирского пехотного училища. Перед войной, в 1939 году отец был взят военным дирижером Александром Ивановичем Бесединым, в качестве воспитанника военного духового оркестра.

Прежде он был в детском доме Житомира. «Родители исчезли неожиданно, а с ними и мое детство», — так говорил мне отец. «Со мной еще был младший брат, следы которого потом затерялись. Уже, будучи взрослым, я узнал от моих дальних родственников, что на отца, скорее всего кто-то что-то донес. И среди простых людей, которыми были мои родители, тоже имели место ненависть и зависть, злоба...»

«Время выдалось страшное. Может, кому то нужна была чужая жилплощадь, а может и что-то другое. Люди исчезали средь бела дня, а чаще по ночам. Мама стала искать отца, где только могла, пока однажды и она сама вдруг не исчезла»... Роман Иосифович, мой отец, много лет искал своего младшего брата. Но безрезультатно. Архивы детдома, где он находился, сгорели во время войны.

Родители от меня и всей семьи много лет скрывали правду. Ведь выходило, что я внук врага народа. Нехорошо как-то ребенку жить с этим среди своих сверстников. Версия, рассказанная нам с братьями, такова: был на Украине голодомор и бабушка с дедушкой умерли. Всё!

Как он пришел в музыку

А вот главное из рассказов моего отца: как он пришел в музыку.

«У нас в классе появился человек в военной форме и спросил, кто хочет быть воспитанником оркестра и научиться играть на каком-то музыкальном инструменте. Это был военный дирижер Беседин. Я и еще несколько мальчишек подняли руки. Даже не знаю, что меня к этому подтолкнуло.

После проверки музыкальных данных военный сказал мне: будешь валторнистом! Это замечательный, благородный инструмент.

Довольно быстро меня научили нотной грамоте и игре в оркестре. Мне это нравилось. А главное, я был в коллективе, а не в детском доме. Александр Иванович Беседин к нам всем очень тепло относился, и я это запомнил на всю жизнь. Через много лет я его нашел, и мы стали сначала переписываться, а потом я с отцом неоднократно приезжал к нему в гости в Одессу. Он был дирижером оркестра военного училища, в звании подполковника».

Тут я хочу сделать небольшое отступление. Как все же тесен мир, и сколько жизнь может подарить неожиданных сюрпризов! В 1974 году я приехал в Одессу с целью работы в военном оркестре, именно в том, где ранее проходил службу первый дирижер и наставник моего отца Беседин! Вышло это совершенно случайно. Разве не мистика?

Первый наставник подполковник Беседин

Итак, я молодой солист оркестра, именно того, которым руководил после войны человек, указавший верную дорогу в жизни моему отцу, а получается и мне тоже, раз уж у нас сложилась династия музыкантов.

Оркестр Одесского высшего командно-инженерного училища ПВО страны. Дирижером у нас был заслуженный артист Украины А.Салик, тоже необыкновенный музыкант, как и Беседин. Несмотря на разницу лет между ними, они можно сказать дружили.

По завещанию Беседина вся его библиотека после смерти перешла к нам, в оркестр, это в то время было ценно.

Многие из нот были танцевального характера. И, учитывая, что в то время, в 70-е, когда я работал в Одессе, духовые оркестры уже уступили место вокально-инструментальным ансамблям, нам не пригодились. А вот оркестровки Беседина серьезных произведений были к месту! Он был хороший оркестровщик, можно сказать, отличный! Среди произведений, которые мы взяли в работу, были произведения Ф.Шуберта — 8-я неоконченная симфония, М. И. Глинка — «Камаринская», Л. В. Бетховен «Эгмонт», другие.

Даты оркестровок этих были 1939–1942 годы. Значит, то были как раз годы, когда мой отец играл у Беседина! Только отец у Беседина играл партию валторны, а я в середине 70-х годах — партию кларнета. Вот такая интересная деталь... Пути моего отца и военного дирижера подполковника Беседина разошлись в середине войны, годах примерно в 1942–43-м. Отец остался служить в том же училище, а Беседин получил новое назначение.

Первый наставник моего отца А. И. Беседин умер в 1975 году в почтенном возрасте. Как говорят, в доброй старости...

Завтра была война

Весной 1941 года Житомирское пехотное училище переводят в Ростов-на Дону, и вскоре началась война. Но прежде воспитанники оркестра вместе с училищем, с его музвзводом, так назывался тогда военный оркестр, оказались в Финляндии.

Правда, недолго. Всех воспитанников отправили обратно в Житомир, ведь они были несовершеннолетние, и им нечего было делать на войне. Но — юность, это такой «недостаток», который, как известно, быстро проходит, а впереди была новая война, так что «грустить» о боях тем молодым романтикам не приходилось. А пришлось им раньше срока повзрослеть.

Поскольку в начале Великой Отечественной отец был несовершеннолетним, воспитанником, то считался добровольцем. И вот в 1942 году этих, по сути дела еще совсем детей, «добровольцев», бросили в самое пекло, на оборону Сталинграда.

Семейно-музыкальное

Еще один интересный эпизод из нашей семейной и музыкальной жизни. До 1954 года мы жили в небольшом Литовском городке, недалеко от Вильнюса, в Укмергесе. Затем папа по обмену поехал продолжать службу в родной Житомир. В 1965–1968 годах я был воспитанником военного оркестра в Вильнюсе. Дирижером был у нас талантливый дирижер и прекрасный человек, заслуженный артист Литвы Иосиф Манжух. О нем я пишу в своем очерке «Дело его жизни».

Манжух буквально заставлял воспитанников учиться. Когда я учился в последнем классе 1-й вильнюсской музыкальной школы, меня направили участвовать в республиканском конкурсе юных исполнителей на духовых инструментах. Я занял первое место. Это был снова тот самый милый сердцу городок детства Укмергес, в котором я неожиданно очутился через много лет.

Мой отец прослужил в армии 31 год! К сожалению, на пенсии прожил недолго, в возрасте 55 лет неожиданно умер, в 1980 году.

В 1979 году я после окончания Одесской государственной консерватории приехал в Житомир на должность дирижера и художественного руководителя городского духового оркестра. В этом оркестре отец был инспектором. Он же был и один из организаторов этого коллектива. В хорошем творческом тендеме отец-сын мы проработали, увы, недолго.

Папа Рома

Отец был очень почитаемым человеком среди музыкантов города. Несмотря на свои нестарые годы, его все называли не иначе как папа Рома. Всем он помогал, чем мог. И, как человек бывалый, фронтовик, и как опытный музыкант, давал много дельных советов.

«Идем к папе Роме, он подскажет», — нередко можно было слышать от музыкантов-духовиков. И действительно, адрес дельного творческого совета был точным! «Умный совет многого стоит», не зря говорят в народе.

Вспоминается один показательный эпизод. В военном училище, где служил отец, к нему было очень хорошее отношении не только со стороны коллег, но и со стороны начальства. И не только потому, что он был фронтовик, все ценили в нем замечательного, отзывчивого человека, настоящего профессионала.

Начальником училища был генерал Е.Е.Полуэктов. Встречая отца, непременно к нему подходил, жал руку и всегда о чем-то расспрашивал. При одной из таких встреч, он спросил: а как коллектив в творческом плане?

Отец замялся... Вопрос походил на провокационный. Дело в том, что дирижер, который в то время возглавлял оркестр, был, как бы помягче выразится... не очень почитаем всеми. Не особенно любил работать, никакого творчества не проявлял. Любимым занятием его был биллиард, которому он отдавал немало служебного времени. Все ограничивалось в оркестре, в основном, церемониальным репертуаром. Короче говоря, скучно было жить с «такой музыкой». А музыканты в оркестре были все же довольно хорошие.

«Что вам ответить... Жалко, что у такого коллектива нет профессионального роста», — примерно так ответил отец.

Генерал все понял. «Роман, так считают все или ты один?». «Думаю 90 процентов оркестра».

Через некоторое время, воспользовавшийся случаем, начальник училища вместе с начальником строевого отдела пришли в оркестр, как бы для проверки быта. Собрали всех сверхсрочников и прямо спросили, соответствует ли дирижер уровню оркестра.

По выслуге лет дирижера могли уже отправить на пенсию, а могли дать еще послужить.

Все в один голос сказали правду. «Ищите замену», — по-военному коротко бросил генерал. И замену нашел именно мой отец. В то время, как я уже говорил, был воспитанником в Вильнюсе. У моего дирижера был также дирижером его родной, младший брат Рафаил, у которого заканчивалось пять лет службы в Польше (за границей военнослужащим можно было пребывать только до пяти лет), и он искал себе новое место службы. Таким вот поворотом судьбы очень талантливый младший Манжух оказался в Житомире, где поднял оркестр на хороший профессиональный уровень. Но это уже другой рассказ...

С душой, на благо людям

Именно так жил и работал мой отец по воспоминаниям его друзей. Вот рассказ об отце его коллеги и друга Григория Шия.

С большим уважением пишу о замечательном, талантливом человеке Романе Иосифовиче Турчинском, о котором многие сохранили, светлую память, и я в том числе.

Есть люди, которые не стали профессорами и заслуженными артистами, но все, что они делают, делают с большой душой и во благо людям. К ним, без преувеличения, относится Роман Иосифович Турчинский.

...Возле дома, где жили Турчинские, собралось множество людей. Большинство были военные и гражданские музыканты со всего города. Артисты и работники музыкально-драматического театра, родственники и друзья. По традиции все они пришли со своими музыкальными инструментами, чтобы проводить в последний путь дорогого всем человека.

Когда зазвучал этот громадный сводный оркестр, стихийно сложившийся, заполняя своей мощью, грустной музыкой Шопена, все окрестности, остановились прохожие и общественный транспорт. Ко мне подошел главный режиссер театра, народный артист Украины В.Толок и воскликнул: «Какое уважение, какая признательность, какая память!». Достал платок и стал вытирать слезы. Плакали многие...

С Романом Иосифовичем я познакомился в 1961 году, когда поступил на работу в оркестр местного театра.

Я никогда не играл в оркестре подобному театральному, и он проявил огромное участие в моем вхождении в репертуар. Учил спокойно, не задевая моего достоинства. С тех пор мы дружили на протяжении многих лет. Помимо того, что он был хорошим музыкантом, он владел профессией, на то время очень востребованной — это переписка нот. Чтобы ею овладеть, требовалось прекрасное знание музыкальной грамоты, всех премудростей музыкального письма. Нужно было владеть также быстротой написания, красивым почерком и главное — обладать усидчивостью, спокойным характером. Насколько это важно было — уметь качественно переписывать ноты, говорит запомнившийся мне случай.

В театр поступил на работу новый дирижер. Он решил прибрать к рукам все, что оплачивалось в театре, в том числе и переписку нот. На одной из репетиций разложили партии в его «исполнении», не совсем понятно написанные и трудно читаемые. Все начали всматриваться этот новый почерк, и дело затормозилось, репетиция стала.

Весть про этот эпизод дошла до дирекции театра, и та с извинениями попросила Романа Иосифовича переписать все ноты этого спектакля. На следующей репетиции, уже через несколько дней, музыканты аплодировали Роману Иосифовичу.

Не могу не рассказать об администраторских способностях Турчинского. Он был прекрасный организатор и вместе с этим психолог.

Он доукомплектовывал многие театральные оркестры. В Житомир в летние месяцы приезжали различные театры со всего Союза. По разным причинам там всегда недоставало музыкантов. Они связывались с администрацией Житомирского театра, зная, что есть такой человек, который может решить эту проблему. Бывали случаи, когда на месте формировались целые оркестры. Срывов не было. Турчинский знал досконально каждого музыканта, которого рекомендовал. За все брал... нет, не плату, как сейчас принято (по нашему новому времени после слова «брал» так и напрашивается слово «плата»), за все брал он ответственность на себя!

Даже руководство военного училища, где Роман Турчинский служил, советовалось с ним по многим вопросам улучшения работы оркестра. В 1976 году Житомирский горсовет совместно с городским отделом культуры решил создать штатный духовой оркестр, для обслуживания городских мероприятий. Для помощи в организации такого коллектива пригласили ни кого-нибудь, а именно Романа Турчинского, и не ошиблись! В короткие сроки оркестр был создан и началась его творческая жизнь.

Но самым большим достоинством этого человека было общение с людьми и понимание их проблем. Он всем и всегда был готов помочь. Добрая память — это то, что он оставил после себя. А это очень и очень весомо.

Шар земной вращают «переписчики»

В мудрой еврейской книге Талмуде есть фраза о присущей человеку естественной зависти, ревности в его профессии, которая побуждает выполнять свою работу лучше, чем это делает ближний, как бы с оглядкой на него, и поэтому стараться быть первым.

Это фраза о распространенной в те далекие библейские времена профессии искусных переписчиков священных текстов. Их здоровая тяга к конкуренции, ревность по отношению к тому, чтобы переписчик за соседним столом не сделал бы работу лучше тебя, всегда вызывала необходимый дух соревновательности. На сегодняшний язык ту фразу примерно можно было бы перевести так: зависть переписчиков управляет прогрессом.

Так что совершенно уникально воспоминание друга отца Григория Шия о том, как хорошо мой отец умел переписывать ноты. И мне вспомнился в связи с этим один очень интересный случай. Вот уж действительно, память только разбереди, она приводит одно воспоминание за другим...

...Это было приблизительно в 1962–1963 годах. Дирекция Житомирского музыкально-драматического театра решила поставить музыкальный спектакль «18 лет», уже не и вспомню, на чье либретто.

А музыку к спектаклю было решено заказать известному на Украине композитору Платону Илларионовичу Майбороде. Связались с ним, заключили договор, заплатили аванс и...

Время подходило к дате объявленной премьеры, а музыка не готова. То ли замотался с другими делами выдающийся композитор, то ли вдохновение его все никак не посещало, и так тоже бывает в нашей профессии...

После нескольких звонков композитору с увещеваниями и даже с требованием выполнить условия договора, Майбороду «выманили» в Житомир, чтобы для быстроты дела он на месте занялся сочинительством.

Его поселили в центральной гостинице «Житомир», привезли в номер рояль, даже коньяком обеспечили, чтобы чаще приходила муза, только твори! И там Платон Илларионович около недели создавал свою музыку. А мы с отцом участвовали, так сказать, в доставке свеженаписанной музыки оркестру.

Цепочка работала следующим образом. Композитор пишет отдельные номера, делая партитуру для оркестра, я был курьером, а отец дома ждал ноты и затем выписывал из партитуры отдельные партии для оркестра.

А наутро это уже репетировал оркестр. Мне такая живая работа нравилась, я чувствовал, что выполняю важное дело, заодно и пару дней занятий в школе пропустил.

Музыку композитор успел написать. Но, видимо, поспешность, а может и другие какие-то причины, помешали этой музыке быть интересной и содержательной. Ни в коем случае я не умаляю заслуг Платона Майбороды, композитора, песни которого и сегодня звучат, столь любимы народом. Взять хотя бы для яркого примера его великое творение «Песню про рушник» (рiдна мати моя...). Кстати, он и автор произведений симфонического плана, хоровых произведений, музыки ко многим кинофильмам. Но в этом случае очевидно «муза» мастера не посетила, что впрочем, бывает и у великих композиторов.

Директором Житомирского театра тогда был Борис Георгиевич Шарварко, музыканты Украины хорошо помнят эту фамилию. В дальнейшем — народный артист Украины, художественный руководитель Всеукраинского государственного центра фестивалей и концертных программ, сделавший блестящую карьеру, начав ее с должности директора клуба дома культуры городка Новоград-Волынского Житомирской области.

Прослушав всю написанную Майбородой музыку, директор разочарованно сказал: «Нет, не этого мы ожидали»...

А в оркестре театра работал концертмейстером Александр Наумович Шиндель, прекрасный музыкант и композитор. Шарварко делает ему неожиданное предложение: написать в кратчайшие сроки музыку к спектаклю, причем все отметая, что написал Майборода, включая увертюру. Кстати, Шиндель и Шарварко в детстве были в одном детдоме, директор хорошо знал, кому поручал, был высокого мнения о композиторском даре свое детдомовского товарища.

По воспоминаниям музыканта оркестра Григория Шия, уже через несколько дней оркестр играл чудесную музыку, вышедшую из под пера Александра Наумовича Шинделя. Вот у отца была работенка — снова писать тот же спектакль, но уже другого композитора!

Отцовское наследство

Нас в семье четыре сына. Все по отчеству Романовичи и почти все пошли по стопам отца, стали музыкантами. Только старший Леонид — строитель. Но, если учесть, что архитектура — это застывшая музыка, то, получается, что и старший сын не изменил семейному делу, а только применил унаследованный талант в новом качестве.

Я второй у отца. Наш средний брат Геннадий закончил в Ростов-на Дону музыкально-педагогический институт, в том городе, за который сражался отец. Гена прекрасный фаготист и музыкальный мастер.

Ефим, наш младший, кларнетист, он окончил Харьковский государственный институт культуры. Дирижер оркестра, преподаватель. И наша мама Инда с нами, чему мы очень рады!

Мы — четверо сыновей, подарили дедушке с бабушкой восемь внуков, есть уже даже и два правнука. В честь отца я назвал своего сына Романом, а у моего младшего брата Ефима дочка Рони, названная тоже в память отца.

Новому Роману Турчинскому 28 лет, он отслужил в армии и сейчас работает в авиационной промышленности. В свое время сын закончил обучение на флейте в консерватории Бат-Яма.

Профессиональным музыкантом, правда, не стал, но его большое хобби — быть ди-джеем на дискотеках, он работает в различных престижных клубах страны, где после трудовых будней отдыхает, веселится молодежь. Как говорится, новое время — новые песни.

P.S.

Дорогой Григорий Семенович Ший!

Огромное Вам спасибо, что откликнулись на мою просьбу написать несколько слов о моем отце. А я, в свою очередь, не могу не рассказать о Вас, хотя бы вкратце. Вы этого заслуживаете! Вы — один из тех положительных героев в моей жизни, которым можно и нужно подражать.

Это все он!

Григорий Ший — профессиональный музыкант, в совершенстве владеющий всеми ударными инструментами. Интересная деталь: когда в Житомирском музыкальном училище открылся отдел ударных инструментов, Григорий Семенович, уже, будучи в зрелом возрасте, пошел учиться и за два года с отличием его закончил. Он и до этого отлично владел всей ударной «кухней», в его палитре не хватало только ксилофона. Когда его спрашивали, зачем ему это нужно (у него ведь уже было высшее образование) — он отвечал: «А мне интересно!». Позже он некоторое время преподавал класс ударных инструментов в этом же училище.

Но это не единственное увлечение и не единственная специальность в его жизни. В молодые годы Ший работал в эстрадных коллективах — и не только как ударник, но и как конферансье. И это еще не все. У него замечательный голос, он блестяще исполнял народные и эстрадные песни.

Ший сотрудничал с такими известными в стране музыкантами, как аккордеонист-виртуоз Л. Векслер (многие еще помнят знаменитое «Трио братьев Векслеров», получившее широкое признание в СССР в 60–70-е годы), з.д.и. Украины М. Некричем , з.а. Украины К. Талахом, з.д.и. РФ Г. Оганезовым, н.а. Татарстана Г. Ройтфарбом, з.а. Украины Л. Джурмием, з.д.и. А. Стецюком и другими.

Среди своих учеников Григорий Семенович особо отмечает Ивана Юрченко — артиста знаменитого оркестра под управлением О. Лундсрема.

В 80-е годы, возглавив коллектив Житомирского городского духового оркестра, я первым делом пригласил к сотрудничеству Григория Семеновича.

Ший играл и в оркестре Житомирского музыкально-драматического театра — вместе с моим отцом (мой отец на протяжении многих лет работал в оркестре этого театра, а также был постоянным переписчиком нот — у него был прекрасный почерк).

В профессиональной жизни Григория Семеновича есть и неожиданная страница: он прекрасно разбирается в хоровом искусстве. В 70-е годы он руководил замечательным коллективом — ансамблем песни и танца «Молодые голоса Полесья» областного управления профтехобразования.

Много лет Ший был руководителем эстрадного оркестра городского парка культуры и отдыха им. Ю.Гагарина в Житомире.

Но и это еще не все... Григорий Семенович — профессиональный переводчик. Окончил институт иностранных языков со специализацией английский язык. После окончания курсов при Ленинградской академии связи стал военным переводчиком. Добавлю к этому, что Ший — большой эрудит, отлично разбирается в поэзии и живописи, человек большого и прекрасного юмора.

Ну, и самое главное достоинство этого дорогого мне человека — его честность, доброта и отзывчивость.

Долгих Вам лет жизни, Григорий Семенович, друг моего отца, мой добрый и мудрый наставник.

• Книги, очерки, статьи