Праздничные демонстрации

Музыканты знают, как трудно играть на инструменте. В духовом оркестре — вдвойне. Приходится играть не только в концертных залах, но и на улицах, в любую погоду. Игра духовика физически трудна, требует мужества, воли и терпения. Маленьким музыкантам приходится иногда нелегко поверить в волшебную силу музыки, исполняя ее на свежем морозном ветру.

Дважды в год, 1 мая и 7 ноября, жители всего района с удовольствием выходили смотреть, как духовой оркестр возглавляет праздничную колонну работников Московского мясокомбината, движущуюся на Красную площадь Москвы.

Об одежде и еде. Наставления перед демонстрацией

Одежде и обуви в оркестре придавалось огромное значение. Дело в том, что молодежный оркестр, музыканты которого одеты каждый в свое, выглядел бы группой трудных подростков. И напротив: красно-синие гусарские костюмы, озорные лица оркестрантов и хорошая музыка превращали любое протокольное мероприятие в настоящий народный праздник. Теме одежды Павел Дементьевич посвящал отдельные обсуждения, иллюстрируя их наглядными примерами, что было просто необходимо!

— Все должны заранее подготовить костюмы. Кто не получил, идите сейчас в костюмерную и получите, а то 1 мая в 6 утра весь оркестр приходит в синих костюмах, а он стоит в тренировочных штанах.
Его спрашиваешь:
— Где твой костюм, осел?
А он:
— Пал Деминч, я не успел получить...

— Обувь на демонстрацию надо одевать удобную, чтоб ноги в походе не стереть. Ботинки должны быть черные или темно-коричневые. Начистить их нужно заранее. У кого есть вопросы? Что тебе не понятно?
— Пал Деменич, можно в кедах?
— Вот баран... Ему-ж говорят, что все должны быть в ботинках, а он кеды хочет одеть.
С места:
— Пусть лучше в валенках приходит! (ха-ха-ха).
— Что ты тут ерунду мелешь. Он же, осел, наденет валенки, а потом скажет, что ему так сказали... Ты понял, в чем надо приходить???
— Понял.
— Что ты понял?
— В ботинках надо.
— Надо... Мозги тебе надо новые купить и в голову запихнуть... Надо... Сегодня маме твоей позвоню и скажу, что тебе на ноги надеть, а то ты все перепутаешь и босиком придешь...

— Костюмы вам даются домой, чтобы вы могли их в порядок привести, а не для того, чтобы в них на улице в грязи валяться. В прошлом году иду на репетицию, смотрю стоит Гаврилкин в красном костюме рядом с помойкой и хочет туда залезть. Меня увидел, испугался, молчит, и весь костюм у него перепачкан в грязи. Я его спрашиваю:
— Ты зачем костюм портишь? Костюм тебе, дураку, дали, чтоб ты на игру в нем пришел, а ты в нем по помойкам лазаешь.
Смотрит на меня, как баран, и говорит:
— Пал Демич, я нечаянно...

— Утром обязательно хорошо покушайте. Чтоб не было потом — колонна идет, оркестр играет, а к нему на ходу мама и бабушка подбегают и суют в карман колбасу и курицу в масле!..

Альтовая крона подороже датской будет

Демонстрация, середина пути. Палыч замечает какой-то косяк в группе альтистов, дожидается пока оркестр закончит играть очередной марш и подходит к одному из них:
— Что ж ты играешь на инструменте и не чувствуешь, что кроны нет?!
Парень осматривает альтуху и с удивлением замечает отсутствие кроны.
— Где ты крону дел??? (Палыч именно так говорил, не куда..., а где..., например: «Где он делся?»)
— Это не я... Это так и было...
— Как было??? У тебя был нормальный инструмент, а теперь ты идешь и, ничего не соображая, дуешь в него уже целый час и не можешь, как дурак, заметить, что альт без кроны! Где теперь ее искать?
Всхлип...
— Доверили ослу нормальный инструмент, а он все растерял.
Всхлип...
Палыч замечает, что вокруг начинают смеяться. И тут он все понимает. Понимает, что искать виноватого бесполезно — никто не признается и никто никого не сдаст, да это и не важно уже. Опыт подсказывает ему, что разгадка проста, изящна, и все вокруг с нетерпением ждут кульминации этой истории.
— Кому ты инструмент давал?
— Никому
— Посмотри, у себя в карманах...
Альтист шарит по карманам, всхлипывая, достает из одного кармана куртки грязный носовой платок и пластмассового индейца, а из другого крону от своего альта. Тупо смотрит на нее.
Вокруг гогот...
— Зачем ты, балбес, крону в карман сунул?
— Это не я, Пал Димич...
— Не я... А кто? С тебя так штаны снимут и ты не заметишь. Будешь без штанов идти.
Вставляет ему крону в альт...
— На, играй...
А над парнем все будут потом смеяться и говорить что он лошарик. И если он сможет смеяться вместе со всеми над этой историей, то он останется в оркестре, а если нет, то значит он для оркестра не создан... и лучше ему заняться чем-нибудь другим, например выжиганием по дереву.

Бабушкины варежки

Демонстрация 7 ноября. На улице холодища страшная. В середине пути один парнишка лет восьми обхватил свой альт за раструб и плачет. К нему подходит Палыч, и происходит следующий диалог:
— Что случилось, почему ты не играешь?
— Пал Демич, у меня руки замерзли.
— Так одень перчатки на руки.
— У меня нету.
— Как нету, а это что в кармане торчит?
— Это варежки...
— Зачем же ты, взял варежки? Как ты думал в них играть на альте???
— Не знаю...
— А кто знает?
— Мне бабушка их дала...
— Бабушка тебе дала? А что ж ты ей не сказал, что в меховых варежках на инструменте нельзя играть?
— Я забыл...
— Ты забыл, потому-что ты осел! Вот возьми мои перчатки и играй... А варежки дома наденешь на себя и будешь в них с бабушкой чай пить.

Труба тяжелее дудки

Во время первомайской демонстрации бабушка одного маленького басиста, впервые увидев его тубу, говорит внуку:
— Что ж ты себе такую тяжелую трубу взял? Вон ему ее отдай (показывает на упитанного кларнетиста), а у него его дудку возьми, дурень.
— Баушк! У меня не труба, а бас, а у него не дудка, а кларнет.
— Простак ты, вот и дали тебе бас. Похитрей надо быть... Павел Демитриевич, что ж, Вы ему такой тяжелый бас дали, ему ж не донести.
Через некоторое время, Палыч:
— Это твоя бабушка? Ага... Я вижу, в инструментах разбирается.

Ежики

Каждый раз перед демонстрацией, в Оркестре шла напряженная подготовка. Все заготавливали ежиков — изделия из тонкой медной проволоки без оплетки. Из нее нарезаются или отламываются кусочки длиной около 2 см. Потом берутся три — четыре кусочка и сворачиваются таким образом, чтобы торцы проволоки торчали во разные стороны. Когда такое изделие прицельно кидаешь в воздушный шар — он естественно лопается. А если много шаров связано вместе, то лопаются сразу несколько штук.. Это была большая радость для всего Оркестра.

Если ежики заканчивались, то их всегда можно было сделать во время движения демонстрации, так как все бумажные цветы и прочая хренотень для украшения колонны, крепились при помощи этой проволоки. По всей дороге были разбросаны оторвавшиеся от транспарантов украшения. Мы их подбирали, выдергивали проволоку и делали все новые и новые снаряды.

Колонны демонстрантов, которым не посчастливилось проходить мимо Оркестра, выглядели потом несколько потрепанными. Палыч пытался вести борьбу с этим безобразием, но выходило у него не очень успешно. Одной из причин, я думаю, было то, что старшие тоже баловались этим делом. Проходят, например, рядом с нашей колонной две симпатичные девушки, кто-нибудь из старших тут же стрельнет ежик... Бросок... Бабах!!! Визг... В Оркестре хохот. Девушки в итоге были счастливы, поскольку им оказали знак внимания, и нам было весело.

Обычно все оркестры доходили только до Болотной улицы, а дальше через Большой Каменный мост колонны демонстрантов шли на Красную площадь сами. И только Духовой оркестр мясокомбината шел дальше и проходил по Красной площади. Наша колонна всегда шла первой от Мавзолея, с которого дорогой Леонид Ильич Брежнев махал нам рукой. А потом мы бежали по Котельнической набережной искать наш катафалк (автобус у нас был такой, как в фильме «Место встречи изменить нельзя») и на бегу клянчили у демонстрантов флаги и цветы на палках. Красота... Эх, какие праздники угробили!

• Оркестровые миниатюры